Спутник
Сергей Викторович Палий
«– …один, старт!
“1,5g” – высветилось значение перегрузки в левом верхнем углу. Стекло шлема было не только сверхпрочным и термостойким, но и выполняло функции монитора. Раньше я пару раз уже сталкивался с подобными конструкциями: это были не жидкие кристаллы, а тонкая растровая пленка из какого-то навороченного материала. На ней-то и возникало изображение…»
Сергей Палий
Спутник
– …один, старт!
«1,5g» – высветилось значение перегрузки в левом верхнем углу. Стекло шлема было не только сверхпрочным и термостойким, но и выполняло функции монитора. Раньше я пару раз уже сталкивался с подобными конструкциями: это были не жидкие кристаллы, а тонкая растровая пленка из какого-то навороченного материала. На ней-то и возникало изображение.
«2g»…
Скафандры были оснащены компьютерами на базе чипа MPC-019. Этой моделью пользовались все сотрудники на Луне, только для нас, десантников военно-космических войск, ее слегка модернизировали – за сутки сделали эту электронную жужелицу настолько круче, насколько, собственно говоря, можно сделать за сутки. В детали я не лез. Кстати, в военно-космические войска нас тоже перевели в течение двадцати четырех часов. До этого мы были элитным подразделением ВДВ. Учитесь, бюрократы доблестной российской армии.
«3,5g»…
– Борт Л-5011, все системы работают нормально, высота 35 километров, перегрузки в пределах нормы… – Голос в динамиках на миг смолк. После долгой секунды, заполненной шепотом атмосферных помех, раздалось: – Все хорошо, ребята. Надавайте по мордасам этим удавам!
«4g».
Еще два дня назад я спокойно пил безалкогольное пиво «Bavaria», развалившись прямо на полу своей единственной комнаты, и наугад переключал телеканалы. Мне было тупо. А именно в такие моменты жизни я чувствую себя до упора счастливым.
Когда я добрался до телешоу «Кто хочет встать?» и занес указательный перст правой руки над кнопкой громкости, зазвонил мобильник. Мне как-то сразу перестало быть тупо. Вот только что было тупо, и – чпок, дзинь-дзинь… нет! Резко и навзничь. Дьявол! Ну почему в долбаном контракте с долбаной конторой есть пункт, запрещающий отключение долбаного служебного телефона?
Номер, конечно же, не определен.
– Майор Густаев. Слушаю.
– Товарищ майор, через десять минут за вами заедет машина. Будьте готовы к длительной командировке.
– Есть, – сказал я монотонным гудкам.
В наше подразделение не попадали люди семейные, глупые и любознательные. Поэтому через пять минут я был готов. И, ожидая звонка водителя, мысленно проворачивал минусы и плюсы трех этих признаков.
Семейный человек зависим на все сто процентов от внешних факторов. Это минус. Плюс – есть теплое место под крылышком любимой, куда можно протиснуть свой обломанный клюв, да выводок обдристанных цыплят вокруг суетится в придачу. Некая самодостаточность. Хотя… какой это на хрен плюс?
Человек глупый. Его минус – гибельное в современном мире отсутствие интеллекта. А вот несомненным плюсом служит патологический кайф, получаемый от жизни, вследствие недостатка забот насущных. Точнее, от нежелания эти заботы лицезреть и, понятное дело, что-либо с ними делать.
И любознательность. Минус обладателя этого качества – широкий, но поверхностный взгляд на мир. Как граблями по аэродрому. А плюс… О чудо! Плюс любознательных снова уходит в сферу получаемых ими удовольствий. На этот раз в удовлетворении собственных амбиций. Дескать, глядите, плебеи, какой я эрудированный, как я люблю прогресс в своих знаниях…
Длин-нь-дан-н-н.
Звонок заставил меня встряхнуться. Я открыл дверь, молча кивнул хмурому водителю и быстрыми шагами пошел за ним – вниз по лестничным пролетам.
Через полчаса мы были возле монолитного здания штаба…
«5g».
Пятикратная. Больше не должно быть. Я немного скосил глаза влево и посмотрел на лицо лежащего в соседнем кресле. Ой, как хорошо, что этому непутевому представителю ООН целый день ничего жрать не давали! Прямо в скафандре захлебнулся бы. А так ничего – только чуть-чуть желчью поблевал. Клянусь, не думал, что негры умеют бледнеть.
– Вы выходите в верхние слои атмосферы, – прорезался сквозь тяжесть в ушах чей-то голос из ЦУПа. – Ускорение будет во время всего полета, так что терпите, орлы. Невесомость вы почувствуете всего на несколько секунд, во время перехода от разгона к торможению. Смотрите, не описайтесь с непривычки…
Убрали бы там, на Земле, чертовых психологов от микрофона. Сосредоточиться со своей программой мозговой релаксации мешают. Я полторы тысячи часов в «мигах» налетал, там когда форсаж, на виражах и десятикратные бывают – так по кабине размажет, что хоть пластами отколупывай. Или они думают, что десантники только на парашютах с кукурузников сигают?
– Отключите меня от этого курортного радио, – медленно ворочая языком, произнес я.
– Хорошо, майор, – раздался резкий голос.
Капитан наш. Вроде ничего мужик. Из всего состава недомерков самый адекватный. Один-единственный, кто раньше бывал в космосе, отвечает за весь челнок: из-за перегруза ни штурману не разрешили лететь, ни бортмеханику.
Зато шушеры всякой понабрали. Глядя на них, думается, почему мы всем подразделением не пошли работать воспитателями в ясли для имбецилов?.. Взять хотя бы представителя нашего великого Минюста. Ходячие права человека в твердом переплете. Правда, без закладки страницы путает. Или технари-эксперты. Лучшие умы. Сейчас у них все серое вещество уже в районе кишечника, наверное. А когда боевые действия начнутся, вообще рассеется по Вселенной.
И бледный негр из ООН.
Наши ребята давно косятся на него. Нет, никто экстремальным расизмом не страдает, конечно, но мы, поездив по Афганистану, Ираку и Югославии, перевидали слишком много оонского миротворчества.
Напротив меня сидит Сергей – самый молодой десантник из нас, но уже до капитана дослужился. Тяжеловато ему теперь на пятикратных – не так много летного опыта. Внутри бликующего стекла шлема широкие ноздри жадно глотают кислород, опущенные веки противно давят на глазные яблоки, жилки на висках оглушительно пульсируют. Я не вижу этого. Я знаю. Ему всего двадцать шесть. Мысли парня тоже будто подвергаются влиянию перегрузок: воспоминания, штрихи ассоциаций… Нет, естественно, никакой сентиментальности – это не по уставу.
Остальные тринадцать человек уже матерые. Уже и не совсем люди. Их мыслям ускорение не помеха. Они уже в будущем; прошлое для них стирается ровно с такой же быстротой, с какой оно становится настоящим. Их глаза открыты…
– Ваша задача – не позволить лунникам захватить космодром до прибытия основных сил, – шумно выдыхая, сказал генерал, когда все бойцы подразделения собрались в его исполинских размеров кабинете. – Корабли с пехотой будут прибывать в течение десяти часов. За это время ни один заключенный не должен попасть в купол космодрома или на борт любого из шести челноков, находящихся в данный момент на стартовых площадках.
Некоторые из десантников усмехнулись. Я их понимал. Полторы тысячи вооруженных лунников за десять часов не просто сомнут пятнадцать бойцов, пусть даже самых элитных, они нас с пылью сравняют.
– Товарищ генерал, – тихонечко прошепелявил наш командир Денис Дорчаков, глядя на собственную коленку. – Это невозможно.
– Отставить, майор… точнее – подполковник. Приступить к выполнению приказа немедленно.
Мы безмолвно вышли из кабинета. Только когда сели в автобус, который должен был доставить нас в Шереметьево-2, Денис прошептал, сжав огромным кулаком подбородок:
– Нам крышка, мужики…
С этого момента для всей планеты пятнадцать боевых единиц из крови и плоти перестали быть людьми.
Начался дождь. Сначала – робко брызгаясь невидимыми иголочками мороси, обволакивая все вокруг белесой пеленой… Потом – аккуратно постукивая каплями по железной крыше… Сплетая осенний узор из своих водянисто-шелковых нитей… Автобус еще не двигался с места, но, глядя на стекающую по его стеклам маслянистую пленку, казалось, что плывешь в каких-то неведомых глубинах. А снаружи дрожат серые миражи московских зданий, неясные призраки кривых деревьев с остатками разбухших листьев, с остатками прошедшего лета.
Снаружи – сыро, холодно и никого нет.
«Как в волнах Моря дождей», – вдруг подумалось мне, и по телу пробежал мерзкий озноб…
Из Шереметьево нас спецрейсом доставили в Плесецк, где уже высился ракетоноситель с приклепанным к пузатому боку шаттлом. Персонал бегал вокруг нас, обхаживая, бормоча что-то, по их мнению, ободряющее, стараясь почему-то заглянуть в глаза. Торжественные похороны, ничего не скажешь.
С почетным вывозом тел на Луну.
В качестве предметов для нескучного времяпрепровождения в загробном мире нам выдали автоматы АКЛ-20, которыми пользовались надзиратели лунников. И вдоволь боеприпасов к ним. Калибр был непривычно маленький – 3,7 мм, поэтому патроны казались игрушечными. У этих стволов каким-то хитрым образом отдача была сведена к минимуму, а то ведь ежели при силе тяжести в одну шестую земной пальнуть из обыкновенного «калаша» – улетишь в обратную сторону, как бобик наскипидаренный.
Ну и еще кучу всякого засекреченного дерьма в придачу дали, типа плазменных гранат. Как они действуют, никто толком объяснить не смог, потому что какой-то там специалист находился в глубоком коллапсе после двухнедельного запоя и на все вопросы отвечал одинаково: «Е-мое… Войдите в мое положение…» В конце концов к нам подошел щупленький лейтенантик и, воровато оглядываясь по сторонам, посоветовал «никогда-никогда не пользоваться этой ужасной хренью»…
После очень легкого завтрака пришлось проходить медицинский осмотр. Оригинальное, конечно, тут у них чувство юмора – проверить, не болен ли человек, к примеру, гриппом… прежде чем положить его в гроб. Вдруг еще иноземные червячки заразятся!
Мы молчали. Все. Хмуро смотрели сквозь испуганного чернокожего представителя ООН, когда нам усердно втолковывали, что этот высокопоставленный хрен навязан в члены экипажа мировым сообществом для контроля за соблюдением прав человека при выполнении операции. Где-то очень далеко в стороне согласно кивал наш заместитель министра юстиции…
Далеко. В стороне.
Впереди была встреча с лунниками – заключенными самой страшной тюрьмы человечества «Сателлит». Которые в течение двадцати лет готовили этот единственный побег…
* * *
Никто не мог предположить, что произойдет после отмены моратория на смертную казнь в России. А время для этого действия в начале второго десятилетия нового века пришло, потому как разгул преступности и террора не оставлял иного выбора. Боялись, боялись политиканы и доблестные служители органов, что все якобы благоприятные прогнозы историков, политологов, социологов и психологов насчет высшей меры наказания полетят в тартарары.
И тут, очень точно выбрав время, в Кремле появился некто Ямчин А.Т. Потомок какого-то недорезанного, наверное, еще Лаврентием Павловичем гения. Должность он занимал невысокую, ростом тоже не вышел и, как всякий закомплексованный доморощенный ученый, попытался осуществить свою мечту: изменить мир. Эта навязчивая идея, в общем-то, у всех гениев присутствует…
Но Ямчин отличался от остальных.
Его мечта сбылась.
Протирая платочком две линзы на минус шесть, он предложил альтернативу смертной казни. Пожизненное заключение в тюрьме, которая будет располагаться на спутнике планеты Земля. На Луне.
Сначала все схватились за животы и стали кататься из одного конца Спасской башни в другой. Потом гения наградили каким-то красочным дипломом и отправили восвояси. А через пару месяцев кто-то очень умный, будучи в каком-то шибко удачном месте, сказал: «Ведь идейка-то ничего…» Скорее всего, после этого он представил «бизнес-план», где содержались примерные цифры. Сколько можно на этом отмыть…
Спустя полгода уже готовый проект «Сателлит» был одобрен и советом безопасности ООН, и комитетом по правам человека. Правда, западные политики при этом смотрели на нас, как на полных идиотов. Да и как еще реагировать на подобные демарши России? Экономика по уровню только-только начинает догонять средневековую Францию, зато тюрьма – на Луне.
В строительство комплекса куполов-бараков, помещений для охраны, административных зданий, воздухорегенерационных станций, космодрома и много чего еще были вбуханы баснословные суммы из федерального бюджета страны. Еще более астрономическими оказались потоки денег от дальновидных инвесторов, которые с прищуром смотрели в будущее и планировали под боком возникающих на Луне поселений понастроить фабрик по добыче и переработке руд.
В конечном итоге совершенно бредовая идея господина Ямчина воплотилась в жизнь – первая российская внеземная тюрьма для преступников, приговоренных к высшей мере наказания, была сдана в эксплуатацию. «Сателлит» ждал гостей.
В ноябре 2014 года первый рейс с лунниками отправился в космос. До конца 2015-го около тысячи российских заключенных были конвоированы в сверхпрочные купола «Сателлита». Сверху весь комплекс был прикрыт силовой «линзой» противометеоритной защиты. Мощнейшие электромагнитные поля, генерирующиеся специальной установкой, которая питалась от общего ядерного реактора, отклоняли падающие метеоры.
Специальные части внутренних войск России осуществляли охрану тюремных зданий, поддержку систем жизнедеятельности и конвоирование лунников.
Одни люди сидели, другие их охраняли. Как всегда. Только в этот раз – с дразнящим привкусом футуризма.
Ямчин получал очередную государственную награду. Мировые СМИ вопили о «страшных узниках космоса» и «безвоздушной грозе террора», США шипели, высовывая раздвоенные языки всяческих деклараций и, как обычно, пытаясь успеть везде навести порядок, ООН от русской прыти удивленно выгибала мохнатую бровь. Полный фурор!..
Парадоксально, но система была налажена, и маховик политики, раскручиваясь на неожиданно возникшей силе инерции успеха, стал притягивать к себе иностранцев. Первыми всполошились вышеупомянутые инвесторы и начали потихоньку готовить плацдарм для рудных копей; потом зашевелились пенитенциарные системы Штатов и Европы, и уже в середине 16-го года двенадцать наиболее развитых стран мира заключили договор с Россией об этапировании некоторых своих «смертников» в «Сателлит». Таким образом лунная тюрьма де-факто приобрела статус международной, хотя юридически все же продолжала принадлежать Российской Федерации.
Сами заключенные между тем были не в восторге от перспективы попасть в ряды лунников, потому как далеко не все выживали при перегрузках во время перелета. А согласно одной из новых статей в уголовно-процессуальном кодексе России, случайная смерть во время этапирования через пространство допускалась.
Условия содержания лунников были чрезвычайно суровыми. Скудная пища, прогулки под куполами по тридцать минут два раза в неделю. Никаких свиданий в силу понятных причин. А в стеклянном потолке над головой – Земля. Напоминание о настоящей жизни для этого почти загробного мира.
В пустоте…
Многие сходили с ума. Кстати, случаи умопомешательства наблюдались не только у заключенных, но и среди надзирателей. Рота охраны менялась каждые полгода, лунникам же дорога была заказана лишь в один конец. Целую вечность предстояло им смотреть на голубой полумесяц недостижимой Земли, плывший среди звезд…
Комплекс тюремных зданий располагался на видимой стороне Луны, в северном ее полушарии. Гигантские купола раскинулись у подножия лунных Альп – горного хребта, который разделял два огромных «моря»: Море дождей и Море холода. В семидесяти километрах к юго-западу находился космодром.
Узкая ленточка дороги извивалась между серо-стальными холмами Моря дождей. Раз в два месяца по ней проезжали специальные конвойные машины, несущие в своих герметичных чревах новый этап лунников. И через несколько часов, пустые, возвращались в спасительные купола космодрома. Там военные составляли рапорт, докладывали в ЦУП, откуда зеленый сигнал поступал в Главное управление исполнения наказаний, и дежурный ставил отметку об очередном этапировании приговоренных к высшей мере наказания во внеземную тюрьму «Сателлит». Без происшествий.
Эти грубые следы человеческой цивилизации в полнолуние мог, вооружившись биноклем с восьмикратным увеличением, рассмотреть даже любопытный ребенок с балкона высотного дома в центре Москвы. С Земли это выглядело совсем не страшно: несколько светлых крапинок на пепельной равнине.
Одиночество, рожденное в полутора секундах полета света от жизни…
Одиночество без происшествий…
Но пришло время, и этот перезревший лунный гнойник сжатого отчаяния лопнул. Спустя двадцать бесконечных лет…
Сигнал бедствия поступил по видеосвязи прямо из караульных помещений «Сателлита».
– Они… – только и успел крикнуть обезумевший офицер, захлопывая шлем скафандра.
По экрану что-то с треском размазалось, и изображение пропало. Динамики донесли лишь надрывный мужской голос: «Если решитесь на бомбардировку, знайте – у нас в заложниках весь персонал тюрьмы… весь живой персонал…»
Через минуту по приказу российского министра обороны на штурм двинулся отряд быстрого реагирования, базирующийся в комплексах космодрома. Через час связь с ними прервалась. Биодатчики всех тридцати двух скафандров перестали функционировать враз.
Из ангаров космодрома один за другим выкатывались иностранные шаттлы и уносились в космос, к нежно-бирюзовому полумесяцу тепла и безопасности, – инвесторы разумно не хотели рисковать своими учеными и техниками, ведущими разработки на горных карьерах лунных Альп.
Тем временем несколько десятков лунников, воспользовавшись машиной убитых спецназовцев, добрались до космодрома и устроили там резню. Они успели уничтожить несколько кораблей и строений, прежде чем остатки подразделений внутренних войск не перестреляли их.
В суматохе боя кто-то из лунников добрался до радионавигационного центра, и в эфире наступила тишина…
Логически можно было предположить, что теперь основные силы лунников постараются добраться до космодрома и захватить не успевшие стартовать шаттлы. Задержит их лишь отсутствие транспортных средств на территории «Сателлита» и ограниченное число скафандров. Но даже в самом худшем случае около тысячи преступников преодолеют семьдесят километров по Морю дождей за сутки или, может, чуть больше…
Тогда они заберутся в челноки, заставят наших пилотов взлететь, и… сам черт не догадается, что дальше придет на ум зверью, которое двадцать лет смотрело на родную планету со стороны.
Сбивать шаттлы со своими солдатами на борту? Нанести ракетный удар по гнезду бандитов – тюрьме – из космоса, закрывая воспаленные глаза и жертвуя невинным техперсоналом, людьми, у которых на Земле остались семьи? Лишить мудака Ямчина наград? Найти виноватых? Да, пожалуй, найти виноватых – это в первую очередь! Потому как паника охватила уже всю планету…
* * *
Ой-ё!.. Желудок провалился куда-то к мошонке и тотчас всплыл, застревая в гортани. Я не сразу понял, что это наступили недолгие секунды невесомости в промежутке, когда корабль уже закончил разгон, но еще не начал тормозить.
Значит – скоро прибудем.
В наушниках раздалось шипение, бульканье и сопение. Я посмотрел налево.
– Le ve'hicule automoteur «Lunokhod»[1 - Лунный самоходный аппарат «Луноход» (франц.)]… – пробормотал бледный негр, заметив мой взгляд. – Тошнить… много тошнить…
– Отключите кто-нибудь говорильник этому французу! – раздраженно сказал угрюмый десантник по кличке Минотавр. Чернобородый, с узким лицом и изъеденным когда-то ветрянкой носом, он получил свое прозвище за неровности на лысом черепе похожие на рудименты рогов, и постоянную озлобленность на весь мир.
– Тошнить… Вчерашний ужин кончаться – опять тошнить… все равно тошнить… – дрожащим голосом изрек представитель ООН.
– Глубоко мыслит, зараза, – сказал молодой десантник Сергей, стараясь отдышаться после перегрузок.
Я глянул на него и усмехнулся: серо-зеленые глаза парня были по-идиотски скошены к переносице – они философски наблюдали за шариком сопли, парящим внутри шлема, в пяти сантиметрах от носа. Невесомость.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/sergey-paliy/sputnik/?lfrom=334617187) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Лунный самоходный аппарат «Луноход» (франц.)
КУПИТЬ И СКАЧАТЬ ЗА: 9.99 руб.
Сетевая библиотека