Возраст любви
Бертрис Смолл
Три принцессы, три прекраснейшие девы Британии…
Аверил – прелестная леди, мечтающая стать супругой знатного и богатого лорда, однако вынужденная обвенчаться с безродным Рисом Фицхью, способным подарить невесте лишь пылкую страсть.
Майя – гордая красавица, отдавшая свое сердце таинственному Эмрису Ллину, которого молва называет черным магом и убийцей, – и готовая защитить супруга от несправедливого обвинения.
Джуния – озорная «девчонка-сорванец», лишившая покоя бесстрашного рыцаря Уильяма ле Клера – и всем сердцем ответившая на его чувство.
Три великолепные истории любви, равных которым вы еще не читали!
Бертрис Смолл
Возраст любви
Посвящается Софии Патриции Смолл, когда она станет взрослой.
Bertrice Small
THE DRAGON LORD’S DAUGHTERS
Печатается с разрешения издательства Zebra Books an imprint of Kensington Publishing Corp. и литературного агентства Andrew Nurnberg.
© Bertrice Small, 2004
© Перевод. Т.А. Перцева, 2004
© ООО «Издательство «АСТ МОСКВА», 2009
Пролог
Древняя Англия
До раннего Средневековья
Волшебник смело воззрился на лорда Эктора.
– Артур не может жениться на девушке, – объявил он.
– Но почему? – запротестовал лорд Эктор. – Мы с ее отцом заключили договор. Линайор и Артур должны обвенчаться в Белтейн. В ней уже зреет его дитя. Это хорошая партия для безымянного найденыша. Линайор – единственная дочь.
– Вам следовало бы посоветоваться со мной до принятия любых жизненно важных для парня решений, – спокойно заметил волшебник.
– Посоветоваться с тобой? Да ты не заглядывал сюда с той самой ночи, когда принес новорожденного Артура мне и моей жене, – раскипятился лорд Эктор. – Мало того, мы даже не знаем, кто ты, но поскольку внезапно появился в зале в облаке дыма, мы предположили, что ты пришел от волшебного народа, а таким, как мы, опасно отказывать посланцу волшебного народа.
– Я – Мерлин, – спокойно представился волшебник.
– Королевский волшебник Мерлин? – ахнул лорд Эктор, потрясенный и, возможно, самую чуточку испуганный. Мерлин, сын феи и смертного, был известен как самый могущественный волшебник.
Волшебник кивнул.
– Когда-то я служил у Утера Пендрагона, но тринадцать лет назад король умер. С тех пор, как тебе известно, Эктор из Гвинедда, Британию раздирают междоусобицы. Короли помельче не желают подчиниться власти верховного короля. Теперь я созвал совет, который соберется в Лондоне, в день Зимнего Солнцестояния, который христиане именуют Рождеством Христовым. Там я своей рукой выберу нового короля, и ты должен быть там вместе со своим приемышем Артуром и сыном Кеем. Ты не можешь мне отказать.
– Не могу, – согласился лорд Эктор, – но почему ты запрещаешь Артуру жениться на Линайор? Какая тебе разница?
– Приезжай в Лондон к Солнцестоянию и увидишь, – спокойно ответил Мерлин.
Лорд Эктор вздохнул.
– Отец Линайор будет очень недоволен, особенно учитывая положение дочери.
– Передай, что Артур в свое время признает ребенка и ни дочь, ни внук от этого не пострадают. Я лично позабочусь о том, чтобы найти девице мужа из хорошей семьи, который будет лелеять ее и ребенка. Передай, что сам волшебник Мерлин дал свое слово.
– Передам, – кивнул лорд Эктор, но тут же изумленно заморгал, ибо собеседник уже исчез. Бедняга покачал головой. Оставалось только гадать, что это значит. Что же, все прояснится на Рождество, и ни минутой раньше. Теперь ему предстоит неприятный разговор с Артуром, которому следует объяснить, почему свадьба с Линайор не состоится. Но это еще полбеды. Что он скажет отцу Линайор?!
Эктор из Гвинедда тяжело вздохнул, велел слуге позвать жену и подробно рассказал Мэв о появлении Мерлина.
– Уверен, что тебе все это не привиделось, муженек? – вспылила та. – Вспомни, сколько свежего хмельного меда ты влил в себя за ужином! – И несмотря на столь тревожные новости, все же нашла в себе силы нежно улыбнуться мужу.
Эктор снова вздохнул и усадил жену себе на колени.
– Я не спал, девочка, – поклялся он. Знакомое тепло и мягкость пухленького тела каким-то образом успокаивали его. Ничего не скажешь, хорошая женщина досталась ему в жены. Он успел понять это за двадцать лет супружеской жизни.
– Значит, это был сам старый Мерлин? – продолжала Мэв. – О, как обидно, что меня здесь не было! И у него есть планы на нашего парнишку? Интересно, какие же? Линайор, конечно, не повезло, но, если волшебник говорит, что все уладит, так оно и есть. Ты должен как можно скорее потолковать с лордом Ивеном.
– А с Артуром?
Мэв покачала головой.
– Сначала с Ивеном. Пусть скажет дочери. А мы поговорим с Артуром. Не вижу, почему бы им не остаться друзьями. У них общий ребенок. Я поеду с тобой к Ивену, ибо нрав у него такой же горячий, как у нашего Кея, и, кроме того, он высоко ценит Линайор, особенно еще и потому, что она – его единственное дитя.
Но лорд Ивен, как ни странно, не рассердился.
– С того момента, как я дал согласие на брак, – пояснил он, – меня по ночам терзали ужасные кошмары. Теперь я понимаю почему. Этой свадьбе не суждено состояться.
– Волшебник пообещал лично выбрать хорошего мужа для Линайор. Такого, кто будет лелеять ее и ребенка, – сообщил лорд Эктор старому другу.
– Если я не получу Артура, мне вообще никто не нужен! – воскликнула Линайор, входя в зал. – Для счастья мне не нужен муж. Я выращу сына одна и научу его быть добрым и благородным, как отец. Артур уже знает?
– Нет, – шепнула Мэв молодой женщине, которую давно считала будущей невесткой. – Мерлин говорит, что Артур признает ребенка.
– Я ношу сына, – тихо объявила Линайор. – И намереваюсь назвать его Гуидром. Если сам Мерлин принимает участие в Артуре, значит, ему суждена великая судьба.
– Именно Мерлин принес Артура к нам много лет назад, – признался лорд Эктор, – хотя в то время мы не знали, кто он. Но если человек появляется в вашем доме в громовых раскатах и облаках дыма, с таким не поспоришь. И не спросишь, как его зовут.
– Вы поедете в Лондон ко дню Солнцестояния? – спросил лорд Ивен.
– Так приказал Мерлин. Я должен взять с собой не только Артура, но и Кея.
– Попробуй только забыть обо мне, – резко вставила Мэв.
Мужчины рассмеялись.
– Нет, жена, ни за что, – заверил лорд Эктор, – как я могу?! Ты поедешь с нами и увидишь коронацию нового короля.
Поэтому лорд Эктор с семейством, покинув свое поместье на севере Уэльса, направился в Лондон ко дню Зимнего Солнцестояния. И чем ближе они подъезжали к древнему городу, тем оживленнее становилось на дорогах. Казалось, вся Британия снялась с места, чтобы увидеть нового верховного короля, избранного самим великим волшебником Мерлином. Эктору и его семейству повезло найти единственную свободную комнату в маленькой городской гостинице. Охранявшим их воинам пришлось ночевать в конюшне, рядом с лошадьми.
В день выборов короля Кей, старший сводный брат Артура, обнаружил, что оставил дома меч, который хотел надеть на собрание совета. В те времена воин без меча считался все равно что голым.
– Иди найди мне меч, – приказал он младшему брату.
– И где это я его найду? Денег у меня нет. Воображаешь, что кто-то ссудит мне оружие, стоит только попросить?
Раздраженный Кей отвесил ему оплеуху.
– Это ты во всем виноват, – упрекнул он Артура. – Кого, как не тебя обучали быть моим оруженосцем? Что это за оруженосец, забывающий о мече рыцаря? А если нам придется сражаться? Хорошо же я буду выглядеть в глазах окружающих!
– Какие там сражения? – возразил Артур. – Мы просто будем стоять в толпе и смотреть, как из двенадцати мелких королей выбирают верховного.
Вместо ответа Кей мощным ударом свалил подростка на землю и, стоя над ним, проворчал:
– Найди мне меч, сопляк, или я отделаю тебя так, что месяц не сможешь ходить.
Артур кое-как поднялся и, держась за гудящую голову, побрел со двора. Кей отличался крайней вспыльчивостью, и в таком состоянии с ним лучше не спорить. Разумеется, никакого меча он искать не станет, но лучше держаться подальше от кулаков брата, пока не настанет время идти на совет.
Артур не хотел приезжать в Лондон, но приемные родители объявили, что о свадьбе с Линайор не может быть и речи, а вместо этого нужно отправляться на выборы нового верховного короля. Парень искренне не понимал, зачем это понадобилось родителям и что общего имеют выборы короля с его женитьбой на Линайор. Но свадьбу отменили, и никто не пожелал объяснить почему. Приемный отец откровенно признался, что сам ничего не знает. Так приказано высшей властью.
И тут к нему неожиданно подобрался согбенный старец, тяжело опиравшийся на посох и закутанный в длинный черный плащ с капюшоном, закрывавшим лицо, и спросил:
– Ты ищешь меч, юный господин, не так ли?
– Откуда ты знаешь? – удивился молодой человек.
– Вернись во двор, – велел старик, вытягивая костлявый палец, – и найдешь то, что нужно.
С этими словами он поковылял по улице и на глазах Артура исчез в утреннем тумане.
Парень долго стоял, не зная, что делать, но все же решил, что терять все равно нечего. Представить только, как поразится Кей, если Артур принесет ему меч!
Войдя в поросший травой двор, он увидел большой камень, в самый центр которого был воткнут огромный меч с усыпанной драгоценными камнями рукоятью. На камне были выгравированы следующие слова:
«Тот, кто вытащит меч из этого камня, станет законным верховным королем Британии».
Но парнишка не увидел надписи, потому что не сводил глаз с меча. Вот он, сюрприз для Кея!
При этой мысли Артур, ухмыльнувшись, легко вытащил меч из валуна.
– А теперь иди со мной Артур, сын Утера Пендрагона, верховный король всей Британии, – приказал властный голос, и из тени выступил старец с посохом.
Артур стремительно обернулся.
– Кто ты? Повтори, что ты сказал?
– Ты единственный сын Утера Пендрагона и его жены Игрейнии, которая прежде была женой Горлуаза, герцога Корнуоллского.
– Нет, почтенный старец, ты ошибаешься. Я Артур, младший сын лорда Эктора из Уэльса, – вежливо возразил молодой человек.
– Ты приемыш Эктора, Артур Пендрагон. Я сам принес тебя к нему в ту ночь, когда ты был рожден. Он не знал, кто я.
– А кто ты? – полюбопытствовал Артур.
– Волшебник Мерлин. Именно я воткнул меч в камень и наложил на него заклятие, чтобы только законный король всей Британии смог его вытащить. До этого все лорды этой земли пытались сделать то же самое. Но до тебя никому не удавалось высвободить меч. Ты, и только ты, Артур Пендрагон, – законный верховный король Британии. А теперь воткни меч в тот же камень и подожди, пока я соберу королей помельче. Потом вытащишь меч в присутствии свидетелей и будешь провозглашен верховным королем.
– Именно поэтому я не могу жениться на Линайор, сэр? – спросил Артур.
Мерлин кивнул:
– У тебя своя судьба, господин мой, а у нее – своя. Весной она подарит тебе сына, и от него пойдет род Пендрагонов, который просуществует века.
– Но сын Линайор не сможет быть королем после меня? – не понял Артур.
Мерлин покачал головой:
– Никто из твоих потомков не унаследует трона, Артур Пендрагон, хотя у тебя будет еще один сын. Я не смогу воспрепятствовать его рождению, хотя воспрепятствовал бы, будь это в моей власти, ибо он станет бедой и проклятием. Нет, сын Линайор должен остаться в безвестности для всех, кроме очень узкого круга, с тем чтобы род Пендрагонов продолжился. У тебя есть сводные сестры, Артур. Дочери Горлуаза. Моргауз, Элейн и Моргант. Все они колдуньи, обладающие магическими силами, и наверняка будут мстить за отца тебе и твоей семье. И для того, чтобы спасти сына Линайор, ты должен скрывать его существование, как я прятал тебя у Эктора все эти годы для того, чтобы ты пошел по стопам отца.
Артур медленно кивнул.
– Понимаю, – выговорил он, согнувшись, как будто вся тяжесть камня, в который был воткнут меч, легла на его плечи. Он словно вдруг прозрел и с проницательностью, которой было трудно ожидать от юноши его возраста, понял, что юность кончилась. Что отныне жизнь будет наполнена приключениями, страстью, удовольствиями и болью. Что впереди ждут великие успехи и еще большие разочарования.
– Ты останешься со мной и будешь моим наставником, Мерлин?
– Останусь с вашим величеством, пока смогу, – подтвердил волшебник с легкой улыбкой, озарившей его холодные черты.
– И что бы ни случилось, моя кровь будет течь в жилах потомков долгие столетия?
– Вечно, господин мой. Даю вам в этом слово, – тихо ответил Мерлин.
Артур без усилий воткнул меч в камень.
– Приведи мелких королей, чтобы я мог доказать, кто их верховный король.
– Да, господин мой, – кивнул Мерлин, поспешно отходя.
И Артур вытащил меч из камня, серевшего в зеленом дворе. Вытащил во второй раз, перед остальными королями Британии и был провозглашен верховным королем, хотя далеко не все были этим довольны. Его царствование, как и предсказывал Мерлин, было великим, хотя дочери Горлуаза, его сводные сестры, постоянно терзали его, доставляя множество неприятностей. Старшая, фея Моргана, могущественная волшебница, соблазнила Артура, до этого в жизни ее не видевшего, и родила от него сына. Этот сын, Мордред, со временем стал причиной распада королевства.
Но в горах Северного Уэльса Линайор, дочь Ивена, воспитала старшего сына Артура, Гуидра, в полной тайне, защищенная волшебством Мерлина даже после того, как древний волшебник исчез. А потомки Гуидра и его жены Ирес, дочери Одгара, сына Эдда, короля Ирландии, продолжили род Пендрагонов на много грядущих столетий.
Часть 1
Аверил
Глава 1
– Я выйду замуж за знатного лорда, – объявила сестрам Аверил Пендрагон, для пущего эффекта кивая золотистой головкой. Все трое собрались в парадном зале отцовского замка и, как всегда, обсуждали будущих женихов.
– Выйдешь за того, кого выберет отец, – парировала Майя.
– И все же он будет знатным лордом, – повторила Аверил.
– Возможно. Но так же легко может оказаться старым торговцем, которому отец сильно задолжал и теперь пытается выкрутиться. Или рыцарем, которого отец желает видеть у себя на службе. Твое приданое будет ничтожным, Аверил, поскольку, хоть ты и старшая из нас, все же не кто иная, как дочь наложницы. Я и мой брат Бринн – вот истинные наследники отца, – злорадно объявила Майя.
– Зато я самая красивая из всех нас, – не уступала Аверил. – Все говорят, что я прекраснейшая из дочерей отца. И я не собираюсь растрачивать свою красоту на какого-то торговца или простого рыцаря. Пусть меня родила наложница, но наш отец любил мою мать, поэтому я достойная партия.
– Ты и вправду самая красивая из нас, – вздохнула младшая сестра, Джуния. – Вы обе неотразимы, а я настоящая уродина.
– Вовсе нет, – покачала головой Майя. – Ты просто слишком молода.
– Ничего подобного, я такая невзрачная. У тебя, Майя, густые рыжие волосы. А ты, Аверил, происходишь из волшебного народа, и волосы у тебя – чистое золото. А мои темные, такие некрасивые. Как у всех, – вздохнула она.
– Зато у тебя такое тонкое личико, – утешила Аверил. – Прямой носик и пухленькие губки. А что до твоих волос, они отсвечивают сине-зеленым, как вороново крыло. Вряд ли такое встретишь на каждом шагу.
– Но я тоже дочь наложницы, – проныла Джуния. – И самая младшая! Какое же приданое мне достанется, когда придет пора идти к алтарю?! Отец наверняка найдет мне в мужья старого торговца.
Бедняжка залилась слезами.
– Вот видишь, что ты наделала своим глупым хвастовством! – прикрикнула на Майю Аверил. – Довела до слез бедное дитя, и, если мы не успокоим ее, нас накажут.
– А кто бахвалился, что красивее всех и поэтому получит в мужья знатного лорда? – не уступала Майя и поскорее притянула младшую сестру к себе.
– Ну же, цыпленочек, не расстраивайся. Отец любит нас одинаково и, я уверена, всем даст огромное приданое и знатных лордов в мужья, – приговаривала она, гладя темную головку сестры.
– Правда? – шмыгнула носом Джуния.
– Ну конечно, гусыня ты этакая, – нетерпеливо бросила Аверил. – Мы дочери лорда Дрэгона, потомки самого короля Артура. Даже в наше время память о великом предке не умерла. Но я, как старшая, должна выйти замуж первой, а в следующем месяце, сестрички, мне исполнится пятнадцать. Думаю, самая пора идти под венец. Большинство девушек выходят замуж и раньше. Отец просто не хочет с нами расставаться.
Слезы Джунии мгновенно высохли.
– Я слышала, как несколько дней назад отец говорил леди Аргел о каком-то браке, – наивно сообщила она.
Руки Майи, обнимавшие сестру, мигом опустились.
– О чем толковали мои родители? – насторожилась она.
– О браке. Только имени не называли.
– Но что именно они сказали? – допытывалась Аверил. – Должно быть, что-то интересное. Что подогрело твое любопытство, Джуния? Ведь иначе ты не упомянула бы об этом.
– Они решили, что пора подыскивать вам обеим женихов. Отец объявил, что последует примеру нашего принца, великого Ллуэлина, и поищет для вас подходящих мужей среди приграничных лордов. Клянусь, это все, что я слышала.
– А что ответила мать? – оживилась Майя.
– Она согласилась. Ничего больше. Ты ведь знаешь свою матушку, Майя. Такая добрая и мягкая. Она редко спорит с отцом. Моя мать говорит, что нам повезло. Другая жена могла бы куда хуже относиться к наложницам и вряд ли позволила бы им жить в поместье с законной супругой и ее детьми.
– Моя мать утверждает, что если бы леди Аргел смогла родить в первые годы брака, нас тут вообще не было бы, – согласилась Аверил, но тут же снова заговорила на тему, волнующую ее больше всего: – Мы должны быть внимательнее и подмечать все, что творится в доме, иначе нам не скажут ничего, пока происходящее не будет высечено в камне. Нужно самим быть проворнее.
Три головки дружно кивнули.
Однако несколько дней спустя то, что удалось подслушать Аверил, сильно ее расстроило. Отец собирался сначала выдать замуж Майю как законную дочь. До сих пор он ни разу не выделял никого из детей, независимо от обстоятельств рождения. И, что всего хуже, не собирался вести переговоры ни с одной семьей, пока Майе не исполнится пятнадцать, а до этого еще целый год!
К тому времени сама Аверил будет слишком стара для достойного брака!
Девушка вздохнула, попыталась придумать выход, но на ум ничего не приходило.
Она утаила услышанное от сестер, зато поделилась со своей матерью Горауин.
Горауин была так же прекрасна, как дочь. Те же бледно-золотистые волосы и белая кожа. Только глаза матери были серебристыми, а Аверил унаследовала светло-зеленые глаза отца.
– Ты хорошо сделала, придя ко мне, – кивнула Горауин. – С твоим браком медлить больше нельзя. Ты достаточно взрослая. И если придется ждать, пока Майя пойдет к алтарю, кто знает, сколько лет тебе исполнится к тому времени! Вряд ли стоит надеяться на выгодный брак! И не позволю, чтобы такая красавица вошла в какую-то ничтожную семейку!
– Раньше он никогда не ставил ее выше меня, – раздраженно буркнула Аверил.
Горауин тихо рассмеялась и погладила дочь по руке.
– Он всегда был более чем справедлив к тебе и Аргел тоже, но тут дело другое. Нельзя закрывать глаза на тот факт, что и ты, и Джуния рождены вне брака.
– Как и наш предок, Гуидр, основатель этого дома, – пробормотала Аверил.
– Знаю, – кивнула мать, – но с тех пор прошли века, и Гуидр был мужчиной. А для девушек все по-другому, дочь моя. Мои родители были обвенчаны, но мать, кроме меня, родила еще четырех дочерей. Поэтому мне не могли дать приданого ни для мужа, ни для церкви. Отец, Ариан ап Тьюдр, с радостью отдал меня в наложницы Мирину Пендрагону, зная, что тот будет хорошо со мной обращаться и я до конца своих дней не узнаю ни в чем нужды. Он заставил отца поклясться именем предка, что о детях, рожденных от нашего союза, будут заботиться. И так оно и было, Аверил.
– Почему у тебя не было других детей, матушка? – спросила девушка.
– Не хотела дать твоему отцу сына, которого не было у Аргел. Она женщина добрая и терпеливая, но даже ее терпению бывает предел. Кроме того, Исбел доставляет нам немало неприятностей.
– Но Аргел родила сына, – напомнила Аверил.
– Да, только после многих лет брака. Поэтому твой отец и взял Исбел второй наложницей, однако она, к его величайшему раздражению, родила дочь. Впрочем, Исбел всегда была женщиной глупой. Роди она сына, права все равно перешли бы к законному наследнику, ибо Аргел хоть и поздно, но сумела дать такового своему мужу. Вряд ли Исбел понравилось бы, окажись ее сын на вторых ролях.
– Но вы обе могли бы еще родить дочерей, – лукаво заметила девушка.
– Могли, – коротко ответила мать, – но не родили. – И, засмеявшись, добавила: – Я расскажу все, когда настанет время, дочь моя.
– А ты поговоришь с отцом?
– Когда подвернется подходящий случай. Ты рождена в последний день апреля. Не хочу, чтобы твой отец узнал, что ты все слышала и что вообще подслушивала, когда он и Аргел обсуждали ваше будущее. Позволь мне все уладить своим способом и в свое время. Обещаю, ты выйдешь замуж раньше Майи.
– Я верю тебе, мама, потому что ты никогда мне не лгала, – кивнула Аверил.
– Ты должна научиться терпению, дочь моя, – мягко упрекнула Горауин.
– Попытаюсь, – пообещала Аверил, и мать улыбнулась.
– Вот и прекрасно. Ты должна показать отцу, что готова оставить его и быть хорошей женой своему мужу. Смотри, твое поведение не должно бросать ни малейшей тени позора на нашу семью.
С этим Горауин отпустила дочь и стала размышлять, как лучше исправить создавшееся положение. Беда в том, что Мирин Пендрагон слишком долго опасался расстаться со старшими дочерьми. Аверил и Майе следовало давно найти женихов и отпраздновать свадьбы. В конце месяца ее дочери исполнится пятнадцать, а четырнадцатого мая Майе будет четырнадцать.
Она снова улыбнулась.
Что же, как только колеса завертятся, Исбел, несомненно, потребует того же для своей дочери. Правда, второго июня Джунии будет всего одиннадцать. Ничего, и ее время настанет. Сначала Аверил, потом Майя. Разумеется, муж Майи будет выше положением, но Мирин наверняка найдет хорошего мужа и для Аверил. И приданое будет неплохим. Она не станет наложницей, как мать!
Горауин поднялась, велела служанке принести плащ и вышла во двор. Весенний воздух был чист и свеж. Двор опустел, если не считать кур, рывшихся в грязи. Ленивые псы дремали на солнышке, а у самого огорода, куда она направлялась, на зеленой травке спал толстый кот. Горауин прогнала его и, вынув нож, стала срезать травы. Добиться цели и пристроить Аверил можно, только заманив Мирина в постель. В последнее время его мужское достоинство уже не вздымалось с такой готовностью на ее призыв. Да, Мирин старел. Он женился на Аргел поздно, в тридцать лет: слишком много времени отнимала служба у Ллуэлина ап Иорверта, прозванного великим Ллуэлином, который был его сюзереном и владетелем почти всего Уэльса. Именно Ллуэлин отослал его домой и велел жениться, пока еще не слишком поздно.
Поэтому Мирин Пендрагон вернулся в свое поместье. Родители к тому времени перешли в мир иной, и он понял, что принц был прав. Ему нужна жена.
И он нашел себе достойную пару в лице Аргел эч Орвейн, дочери Оуэйна ап Даффилда. Ей было уже пятнадцать, когда они поженились, но, к своему величайшему огорчению, бедняжка долго не могла зачать. Через четыре года Мирин привез в поместье Горауин, и девять месяцев спустя родилась Аверил. Годом позже Аргел тоже принесла первенца, дочь Майю. Но второго ребенка пришлось ждать еще несколько лет.
Сама Горауин, усвоившая уроки бабки, которая слыла в округе колдуньей, знала, как предотвратить зачатие, и каждое утро пила снадобья, давая Аргел время забеременеть сыном их общего господина. Но у самого Мирина терпения не хватило, и поэтому он привел еще одну наложницу. Исбел тут же понесла и родила Джунию. После этого Горауин, испугавшись, что Исбел родит сына, позаботилась о том, чтобы и ей давали то же самое зелье, а сама молилась богам, старым и новым, чтобы семя Мирина еще раз укоренилось в чреве Аргел. И ее молитвы были услышаны. В лето, когда Аверил исполнилось шесть, Майе – пять и Джунии – три, на свет появился здоровенький мальчик, названный Бринном. Было это как раз первого августа.
Больше детей у Мирина не рождалось, и с годами хозяин поместья «Драконье логово» стал терять интерес к женщинам. Правда, время от времени Горауин удавалось заманить его в постель и помочь получить наслаждение. Обычно это бывало каждый раз, когда ей что-то от него требовалось, ибо Мирин Пендрагон был отнюдь не глуп, а она не хотела его позорить. Поэтому, когда вечером она прошептала приглашение ему на ухо, он понимающе улыбнулся и кивнул.
Горауин в ожидании повелителя велела принести в свои покои высокую дубовую лохань, которую слуги наполнили горячей водой. Она сама раздела Мирина, залезла в лохань вместе с ним и принялась его мыть. Он покряхтывал от удовольствия, когда она скребла ему спину щеткой из кабаньей щетины и грубой тряпицей. Потом вычесала гнид из его бороды и промыла голову.
– На чем это ты спишь? – рассердилась она. – Блохи всю спину покусали! Тебе нужен новый тюфяк, господин. Я скажу Аргел.
– Лучше сделай все сама, – возразил он. – В последнее время она не в себе и никого не слушает. Плачет по каждому поводу. Ничего не понимаю. Она не забрюхатела, я точно это знаю.
– Может, ее соки пересыхают, – предположила Горауин. – Любой женщине печально сознавать, что больше она никогда не принесет в этот мир новую жизнь.
– Вы с Аргел лучшие подруги и все эти годы озаряли мою жизнь, – кивнул он. – Ты никогда слова дурного не сказала о госпоже. Ты хорошая девушка, Горауин, мать моего старшего ребенка.
С этими словами он притянул к себе ее нагое тело и стал горячо целовать. Горауин не противилась.
– Ты так добр ко мне и нашей дочери, господин. Но пойдем. У меня для тебя кое-что приготовлено.
Она с улыбкой выбралась из лохани и, быстро завернувшись в сухое полотенце, принялась вытирать большое, все еще крепкое тело Мирина, а потом повела к кровати и бегом принесла блюдо засахаренных фруктов и кубок с вином. Мирин Пендрагон всегда был сладкоежкой и сейчас мигом принялся за еду.
– Что это? – спросил он с полным ртом.
– Прошлым летом я насушила слив, сложила в глиняный горшок и всю зиму вымачивала в сладком вине. Потом отжала, опустила в мед и обваляла в миндальной крошке. Вам понравилось, милорд?
Она уселась на кровать рядом с ним и отхлебнула из его кубка.
– Ты умница, Горауин, – кивнул он, не подозревая, что сливы вымачивались в вине с добавкой сильного афродизиака, который делала Горауин из трав, росших в ее огороде.
Почувствовав, как разгорается страсть, он потянулся к ней, и она растаяла в его объятиях.
– Мой дорогой господин, – прошептала она, подставляя губы и ощущая вкус вина и слив. Ее пальцы нежно погладили его шею, именно так, как нравилось ему.
– Чего ты хочешь от меня? – вдруг спросил он, толкая ее на спину и ложась сверху. Горауин не ответила. Он рывком стащил с нее полотенце и уставился на ее груди.
– Позже, Мирин, – тихо попросила она, щекоча языком его ухо, обдавая горячим дыханием, посылая озноб по спине.
– Очень умная девушка, – хмыкнул он, грубо подминая ее под себя. Похоть уже бушевала в нем, и, утоляя разыгравшуюся жажду, он с громким вздохом вошел в горячую плоть. Она приняла его, обвила ногами спину и скоро уже почти рыдала от наслаждения. Впервые за много-много месяцев Мирин Пендрагон ощущал себя неутомимым юношей, каким был когда-то. И застонал, когда ее тело содрогнулось, не один раз, но дважды. И едва судороги начали сотрясать ее во второй раз, излил свое семя и, тяжело дыша, откатился от Горауин.
Потом они долго лежали, приходя в себя от любовной игры, сила которой поразила даже Горауин. Очевидно, зелье оказалось более крепким, чем она предполагала. Наконец, придя в себя, она тихо прошептала:
– О, господин мой, я прошу твоей милости.
– И я дам тебе все, что ни попросишь, милая, ибо ты на славу ублажила меня этой ночью. Чего ты хочешь от меня?
– Хочу, чтобы ты нашел мужа Аверил. В конце месяца ей исполнится пятнадцать. Ей давно пора идти под венец и стать женой и матерью.
– Я уже подумывал о достойных браках для нее и Майи.
– Майя – твоя законная дочь, но она моложе Аверил, милорд. Ей будет легче найти супруга, но она не должна выйти замуж прежде старшей сестры. Если бы ты с самого начала воспитывал их по-разному, тогда дело другое. Но они росли вместе, и ты относился одинаково к законным и незаконным детям, как заботливый и любящий отец.
– Да, милая, вижу, ты права. Немало времени уйдет на то, чтобы найти достойную пару для Майи, а ведь Аверил не становится моложе.
– Да, господин. Она самая красивая из твоих дочерей. Воспользуйся этим, чтобы дать ей хорошего мужа, и тогда Майя заключит еще более выгодный брак, чем ты надеялся, поскольку она – законная дочь. Думаю, что и Джуния получит такие возможности.
– Умная девушка, – снова повторил он. – Но кто возьмет в жены Аверил?
– Ты сказал, что последуешь примеру нашего принца и поищешь зятьев среди приграничных лордов. Это может пригодиться, когда Бринн станет достаточно взрослым, чтобы искать жену. Я знаю, что принц мечтает избавиться от своего сюзерена, английского короля, но сомневаюсь, случится ли это когда-нибудь. А все мы, жители Уэльса, прежде всего должны думать о себе и о наших детях. Что нам за дело до интриг важных людей?
Мирин Пендрагон кивнул.
– Ты рассуждаешь мудро, милая, хотя родилась всего лишь женщиной. Чем больше союзников будет у нашей семьи среди приграничных лордов, тем лучше мы станем жить. Я сделаю все, о чем ты меня просишь, и сначала найду мужа для Аверил, но прежде скажу о своем решении Аргел. Она – моя жена и предана мне так же, как ты.
– Разумеется, ты должен поговорить с Аргел, господин. Она хозяйка этого дома, и я почитаю ее так же, как вас, – сладко пропела Горауин, поднося ему блюдо с цукатами: – Не хотите попробовать еще, господин?
– Обязательно! Клянусь, Горауин, никто, даже Аргел, не ублажает меня, как ты.
Он съел еще три сливы и удовлетворенно вздохнул.
– Я была счастлива с тобой, как ни с кем другим, – честно сказала Горауин.
Он нежно улыбнулся. Скоро вожделение разгорелось в нем с новой силой, и он, уложив ее на постель, принялся ласкать с энергией человека, сбросившего с плеч тридцать лет.
Когда Мирин, насытившийся и утомленный, мирно заснул, Горауин поднялась и убрала цукаты. На блюде осталась всего одна слива, но лучше, чтобы он не заподозрил истинную причину своего сегодняшнего пыла. Она впервые использовала такие средства, чтобы возбудить Мирина, и втайне удивлялась успеху. Но он доволен ею и ее ласками.
Горауин ехидно улыбнулась. Вряд ли ему удастся что-то подобное с Исбел. Второй наложнице придется сосать его мужское достоинство, чтобы заставить подняться, а потом все произойдет так быстро, что она вряд ли испытает наслаждение. Что же до Аргел, она не слишком жаждет ночных визитов мужа. Зато благодаря сегодняшней ночи Аверил выйдет замуж первой. Мирин все объяснит Аргел, и та не станет спорить. Она всегда соглашается с мужем.
И все же интересно, какой муж будет у Аверил. Среди приграничных лордов есть несколько прекрасных семейств, породниться с которыми – большая честь. Младший сын? Любимый, но побочный отпрыск? Красота Аверил, подкрепленная неплохим приданым в виде стада коров и отары овец, сделает ее желанной невестой, и, поскольку отец признал ее, законность рождения не будет играть особой роли. Но Горауин знала, что добилась всего, на что отважилась этой ночью. Теперь дело за Мирином. Если он найдет дочери жениха, приданое она как-нибудь сумеет выпросить.
Назавтра она повела Аверил в огород под предлогом того, что хочет научить ее свойствам трав, но заодно и рассказала об успехе своего разговора с Мирином.
– Только никому об этом не говори, – предупредила она дочь. – Твой отец поклялся мне и сдержит слово.
– А кем, по-твоему, он будет, мама? – взволнованно спросила Аверил.
Горауин покачала головой:
– Понятия не имею, но ты должна довериться отцу. Он сделает все, что посчитает нужным. Думаю, это будет сын одного из приграничных лордов, ибо, если мы хотим и дальше жить мирно, нам лучше породниться именно с ними. Так считает Мирин, и я с ним согласна.
– А Майя говорит, что меня отдадут престарелому торговцу, которому задолжал отец, или простому рыцарю, но я знаю, что этого не будет. Чем достойнее будет мой брак, тем достойнее жених будет у Майи.
– Верно, – кивнула Горауин. – А теперь я хочу показать тебе одну траву, семена которой могут помешать зачатию.
– Но священник говорит, что женщина пригодна только на то, чтобы рожать детей, – удивилась Аверил.
– Священник – просто старый дурак, и кто бы говорил, только не он, потому что его жена родила девятерых, которых им ни за что бы не прокормить, если бы не твой отец. Думаю, кроме детей, он получал от своей супруги еще и кое-какое удовольствие, – лукаво хмыкнула Горауин.
– Научи меня всему, что знаешь, мама, – попросила Аверил. – Кое-кто утверждает, что только ведьмы могут знать так много о травах и зельях. Я запомню все, чем ты готова со мной поделиться.
– Глупцы! – фыркнула Горауин. – Все, что мне известно, я почерпнула в доме отца, у моей бабушки. Она решила, что, поскольку у меня нет приданого, нужно обогатиться хотя бы знаниями. И оказалась права. Смотри! – Она показала на растение у своих ног. – Семена дикой моркови нужно растолочь, полить медом, скатать в шарик и принимать каждый день. Женщине не стоит рожать слишком часто. Один ребенок в три года – вполне достаточно.
– А почему ты больше не родила, мама?
– Не годится, чтобы мой сын появился раньше сына Аргел. А дочерей у твоего отца и так чересчур много.
– Ты помешала Исбел иметь еще детей, верно? – убежденно спросила Аверил.
Горауин только улыбнулась, но не стала ничего отрицать или подтверждать.
– А вот спаржа. Лучшие стебли – те, чьи головки клонятся к земле. У спаржи два назначения. Первое – облегчать запоры. И второе – подогревать страсть влюбленных. Только нужно обязательно добавлять при варке немного соли, иначе живот заболит.
– Очень уж различные у нее применения, – удивилась Аверил.
– Верно, – согласилась мать.
– А каким образом она подогревает пыл влюбленных?
– Нужно варить спаржу совсем недолго, чтобы она не была чересчур мягкой, и подавать в растопленном масле. Вид женщины медленно подносящей к губам стебелек, облизывающей и посасывающей головку, мгновенно пробуждает в мужчине страсть, поскольку он сразу представляет, что это его мужской стебель ты облизываешь и посасываешь.
Аверил ахнула и покраснела.
– Я бы никогда не подумала… – пробормотала она.
– Только не вздумай обсуждать все, что я говорю тебе, со своими сестрами и вообще ни с кем. Джуния слишком молода для подобных знаний, а что до Майи… пусть ее просвещает мать. Кстати, о мужском достоинстве: прежде чем коснуться его, убедись, что оно абсолютно чистое. Большинство мужчин не хотят мыться регулярно, но ты должна убедить своего. Вымой его сама, это ему понравится, или купайтесь вместе, что понравится еще больше. В самых знатных замках и поместьях именно хозяйка должна мыть почетных гостей и учить этому своих дочерей. У нас, однако, гостей почти не бывает. Им просто незачем приезжать. Но и ты, и Майя должны научиться этому искусству. Я обязательно поговорю с Аргел насчет этого. Думаю, вам следует попрактиковаться на Бринне.
– Купать Бринна? – возмутилась Аверил. – Да этого маленького язычника просто не затащишь в воду, разве что летом, когда он плавает в ручье.
– Ничего не поделаешь, – покачала головой Горауин. – Тебе и Майе придется научиться мыть мужчину. Бринн и твой отец – единственные мужчины в «Драконьем логове», и не думаю, что вам прилично купать Мирина.
И, словно забыв о дочери, отправилась на поиски Аргел. Та сидела в парадном зале и ткала шпалеру с изображением свадьбы короля Артура и Гиневры. Исбел, вторая наложница Мирина, разбирала нитки по цветам для своего вышивания. Заслышав шаги, обе подняли головы.
– Девушки должны учиться мыть мужчину, – с ходу начала Горауин. – Поймите же, лорд Мирин собирается найти мужей для Аверил и Майи, а девочки не знают даже того, что известно самым бедным хозяйкам!
– Мужья для Аверил и Майи? – взвизгнула Исбел. – А моя дочь?
– Джуния слишком молода, – строго заметила Аргел, положив конец спорам. – Сначала господин найдет мужа для Аверил, как для старшей. Это должен быть очень выгодный союз, если мы хотим, чтобы Майя вышла замуж еще удачнее. От этого брака зависит, какими будут остальные два.
– Разумеется, – медленно протянула Исбел. – Но наш добрый господин должен поторопиться, иначе Аверил окажется старой девой. Я хочу, чтобы Джуния пошла к алтарю в тринадцать.
– Аверил в самой поре, – спокойно возразила Аргел. – Но Горауин права. Девушки обучены вести хозяйство, но мало что знают о правилах гостеприимства или учтивости по отношению к гостям. Это нужно немедленно исправить.
– Придется довольствоваться Бринном, – объявила Горауин.
Аргел и Исбел разразились смехом.
– Знаю, знаю, – ухмыльнулась Горауин, – но ничего не поделаешь, больше у нас никого нет, верно?
– Никого, – согласилась Аргел, вытирая слезы. – Начнем сегодня вечером. Я прикажу принести в зал большую дубовую лохань и наполнить водой. Джунии тоже не мешает поучиться. Она не так уж молода для этого.
– Бедный Бринн, – пожалела Исбел.
– Ничего, переживет, – сухо заметила Аргел. – И кто знает, что мы обнаружим под наростами грязи. Им придется вычесать гнид из его волос.
– Как скоро поймут наши дочери, – заключила Горауин, – премудростей тут немало.
Вечером в зал вкатили лохань и поставили перед очагом. Рядом, на маленьком столе, уже лежали тряпицы, щетки, полотенца и мыло. Девушки, повязав длинные передники поверх камиз, ждали, когда приведут брата, и когда слуги втащили громко орущего мальчишку, переглянулись и захихикали. В девять лет Бринн Пендрагон был копией отца. Чересчур высокий для своих лет, с длинными ногами и руками и густыми черными волосами, он и в самом деле был на редкость грязен. При виде лохани он стал вырываться еще яростнее.
– Не буду я купаться! Только слабаки и норманнские щеголи лезут в воду!
– Закрой рот! – рявкнул отец, отвесив ему подзатыльник, чем немедленно прекратил вопли и сопротивление. – Настоящая хозяйка дома всегда моет гостей. У твоих сестер нет опыта в этом искусстве, поскольку мы редко принимаем гостей. Мы с тобой единственные знатные люди во всей округе, а я не собираюсь позволять дочерям мыть себя! Не настолько я слаб! Поэтому, сын мой, ты добровольно и без принуждения согласишься на ежедневное купание, иначе я спущу с тебя шкуру. Я собираюсь искать мужей для Аверил и Майи. Неужели ты позволишь им опозорить имя Пендрагонов дурными манерами и недостатком гостеприимства?!
Бринн ничего не ответил, но значительно присмирел. За все годы отец только дважды бил его, и испытывать судьбу в третий раз как-то не хотелось.
– Ты что, никогда не переодеваешься? – спросила Аверил, принимаясь сдирать с него одежду. – Фу! До чего же от тебя несет, братец! Какой стыд! Ты, сын лорда, должен следить за собой!
Она отдала одежду брата Майе и Джунии с наказом бросить в огонь.
– Но это моя любимая рубашка, – запротестовал мальчик.
– Да, и если сунуть ее в суп, можно отравить своих врагов, язычник ты этакий, – упрекнула Аверил.
Отец и его женщины засмеялись, но не подумали остановить девушку.
Когда мальчика раздели, Аргел сказала:
– Его нужно поставить в лохань, девушки, и хорошенько вымыть. Потом усадить и перед тем, как мыть голову, вычесать гнид из волос.
Девушки принялись намыливать брата и так энергично оттирать щетками, что кожа из черной стала розовой.
– Нужно мыть всего, с ног до головы? – нервно спросила Майя.
– Всего, – хором ответили матери. Майя взглянула на мужской отросток и встретилась глазами с Аверил.
– Сделай это, – попросила она. – Он мой брат.
– И мой тоже. Но сегодня моя очередь. А завтра – твоя.
– Завтра! – взвизгнул Бринн. – Вы и завтра от меня не отстанете?
Аргел снова рассмеялась.
– Каждый день, пока девушки не научатся, как следует тебя мыть. Прости, Бринн, но они должны учиться. Будь у нас гости почаще – дело другое, но мы живем так уединенно, что сюда приезжают только по делу.
Аверил взяла тряпочку, густо намылила и вымыла мужскую плоть брата. Плеснула водой, смыла пену и выпрямилась.
– Не так уж и страшно, – заметила она Майе.
– Но причиндалы у взрослого мужчины гораздо больше, – предупредил отец.
– Садись, – велела Майя и, когда мальчик послушался, вместе с сестрами стала выбирать вшей из волос. Бринн жалобно пищал, когда их пальцы больно впивались в кожу и дергали за короткие завитки.
– Ой, сестрички, больно же! Больно!
– У тебя ужасно сальные волосы, Бринн, – сказала Аверил. – Ты уже достаточно взрослый, чтобы мыть их самостоятельно и регулярно.
– А священник говорит, что частое мытье – это грех гордыни и что только тщеславные люди пристрастны к воде и мылу.
– Слушай священника в делах, касающихся спасения души, сын мой, – посоветовал Мирин, – но в делах телесных советуйся с женщинами. Уж поверь мне, ты большего добьешься от девушек, если будешь пахнуть розами, а не навозной кучей.
Сестры, закончив выбирать вшей, опрокинули на Бринна кувшин с чистой водой. Бедняга задыхался и отплевывался, но они, не обращая внимания на его вопли, принялись намыливать голову и промывать, повторив процедуру несколько раз. Потом вытащили его из лохани, велели встать на тряпицу и начали орудовать полотенцами.
– Не забудьте вытереть между пальцами, – наставляла Горауин.
Наконец, когда Бринн Пендрагон был чище, чем в день своего рождения, девушки отступили.
– От меня и вправду пахнет цветами, – проворчал он.
Аверил протянула ему чистую рубашку.
– Завтра можешь поваляться в свинарнике, братец, – улыбнулась она. – Тогда нам будет что отмывать.
– Сначала поймай меня, – раздраженно буркнул он.
– Не волнуйся, Бринн, поймаем, – ангельским голоском заверила она.
– Иди спать, сын мой, – спокойно приказала Аргел. – Завтра мы с отцом поговорим с твоими сестрами.
Она поцеловала его в мокрую макушку, и мальчик послушно направился к выходу, но у порога обернулся и вежливо сказал:
– Доброй ночи, мама. Доброй ночи, тетушки. Доброй ночи, отец.
– Молодцы, девушки, – одобрила Аргел, – но умение еще нужно отточить. Будете мыть брата каждый день, пока я не посчитаю, что вы уже всему научились. А теперь идите к себе. Пусть Господь хранит вас и подарит добрые сны этой ночью.
Сестры присели перед хозяйкой замка, поцеловали отца и своих матерей и вышли. Они спали вместе на большой кровати в комнате на самом верху. Добравшись до спальни, они сняли юбки и туники, умылись и почистили зубы тряпочкой. По очереди расчесали друг другу волосы и заплели в косы. Потом поднялись на постель, задернули занавески, укрылись меховым покрывалом и долго молчали.
– Заметили достоинство нашего брата? – спросила наконец Аверил. – Кажется маленьким, хотя отец утверждает, что у взрослого человека оно больше.
– Но ему и десяти нет, – защищала Майя брата. – Оно станет больше, когда он вырастет. Так мать сказала. Хотела, чтобы я все знала заранее, чтобы не испугалась, когда буду мыть мужчину.
– Насколько больше? – удивилась Джуния. – По-моему, совершенно бесполезный кусок плоти, болтающийся между ног Бринна. Зачем он нужен? Разве что мочиться?
Сестры захихикали.
– Мать говорит, что возбужденный мужской отросток удлиняется, становится толстым и твердым, как палка, – сообщила Майя.
– Но зачем? – допытывалась Джуния.
– Потому что, глупая ты гусыня, мужчина сует его в тебя, и получается ребенок. Будь он мягким, ничего не вышло бы.
– Куда именно сует? – заинтересовалась Джуния.
– Мы тебе покажем, – пообещала Аверил, переглянувшись с Майей, которая, наклонившись, прижала сестру к перине. Аверил задрала камизу Джунии, прижала палец к безволосой щелке и раздвинула сомкнутые створки.
– Сюда. Глубоко. Не хочу забираться дальше, сестра, чтобы не сделать тебе больно.
Потрясенная и пораженная, Джуния широко раскрытыми глазами уставилась на сестер.
– В то место, которым я мочусь? – ахнула она.
– Нет, не туда. Там внизу есть отверстие, которое вмещает копье мужчины.
– Очень больно? – вырвалось у девочки.
– Моя мама говорит, что больно. Но только в первый раз, когда мужчина берет твою невинность. Зато когда девушка станет женщиной, может даже получить наслаждение, если мужчина опытен. Вроде бы наш отец очень опытен, и мать желает того же счастья для всех нас, – объявила Майя.
– Интересно, какими будут наши мужья? – вздохнула Джуния.
– Об этом тебе пока не стоит думать, – отмахнулась Майя. – Аверил выйдет замуж первая, и, должно быть, скоро, потому что в конце месяца ей уже исполнится пятнадцать. А потом моя очередь. Скорее всего в будущем году, если отец найдет для меня подходящего мужа. А тебе еще одиннадцати нет! Впереди еще не один год, прежде чем тебе выберут супруга и вы поженитесь.
– Мне будет не хватать вас обеих, – вздохнула Джуния.
– Зато кровать останется в полном твоем распоряжении. Ты ведь всегда хотела этого. Вечно жалуешься, что мы с Майей толкаемся и мешаем тебе спать, – засмеялась Аверил.
– Но мне будет так одиноко! И не с кем даже поговорить перед сном. И некому напомнить, чтобы я помолилась. И мне нравится спать между вами.
– Ну, мы еще не завтра уезжаем, малышка, – сказала Аверил, целуя сестру в щеку. – А теперь спать. Я, по правде говоря, устала от сегодняшнего купания.
– Пресвятая Мария и сын ее Иисусе, присмотрите за нами, – произнесла Майя.
– Ангелы Божии, охраните нас в час ночной, – вторила ей Джуния.
– И дайте нам дожить до следующего дня, чтобы мы смогли идти по пути, указанному Богом, – заключила Аверил. – Аминь.
И через несколько минут сестры уже спали.
Глава 2
Годвин Фицхью лежал на смертном одре. Его побочный сын Рис и единственная законная наследница, шестилетняя девочка, стояли у ложа.
– Позаботься о Мэри, – прохрипел Годвин. – Кроме тебя, у нее никого нет.
Узловатые пальцы вцепились в рукав сына.
– Я сумею ее защитить, – спокойно ответил Рис.
– Пусть она принесет клятву верности Мортимерам и ты тоже, – продолжал умирающий, злобно глядя на стоявшего в углу мужчину. – Святой отец! Ты слышал мою волю. Мой сын станет опекуном сестры и будет править Эверли. Ты должен все в точности передать Мортимерам. Даешь слово?
Его руки беспокойно двигались, непрестанно перебирая покрывало.
– Даю, милорд, – ответил священник.
Годвин Фицхью вновь обратился к сыну:
– Найди себе наследницу, Рис, женись и поскорее обзаведись младенцем. Найди хорошего мужа для Мэри.
– Да, отец, я все сделаю, – поклялся Рис, думая, однако, что найти жену такому, как он, почти невозможно. Ему нечего предложить любой женщине, не говоря уже о наследнице.
Он едва не рассмеялся вслух. Да, отец желает ему добра. Всегда желал. Дал ему свое имя, вырастил сам, ибо мать умерла при родах, как и законная жена. Отец женился поздно. Все не было времени. Восемнадцать лет хранил он мир для короля здесь, в приграничных областях, между Англией и Уэльсом. Рис был плодом страсти молодого Годвина к матери мальчика.
– Укради невесту, парень, – прошептал отец.
– Что?!
Нет, он наверняка ослышался! Не может быть!
Молодой человек вопросительно взглянул на родителя. Тот ухмыльнулся.
– Найди девушку с большим приданым, укради ее и лиши невинности, – повторил он. – Семье придется согласиться на брак. Я знаю, как вредит тебе незаконное рождение. Прости меня, сынок.
– Но такой поступок бесчестен, – пробормотал Рис.
– Не будь дураком, парень. Ты не можешь позволить себе быть благородным в подобных вещах. Тебе нужна жена, и единственный способ добыть ее – похищение. Это старинный обычай, и тут нет ничего постыдного.
Сын грустно рассмеялся и кивнул.
– Должно быть, у меня нет иного выхода, если я хочу иметь законных сыновей, – тихо сказал он.
Снова блеснули зубы на обтянутом кожей черепе. Годвин с трудом поднял руку.
– Возьми меня за руку, Мэри. И клянись именем Фицхью, что будешь слушаться брата, пока не выйдешь замуж, и не навлечешь позор на наше имя.
Малышка сжала холодные исхудалые пальцы.
– Обещаю, отец, – серьезно выговорила она. – И никогда не прогоню Риса из Эверли, что бы ни приказал мой муж. Он всегда будет здесь управляющим. Клянусь именем Пресвятой Девы.
– Хорошо. А теперь поцелуй меня на прощание, дочь моя, и оставь умирать, ибо я не доживу до заката.
Мэри наклонилась и поцеловала тонкие ледяные губы.
– С Богом, господин мой. Я всегда буду молиться Пресвятой Марии и Господу нашему за твою добрую душу.
Она почтительно присела и покинула комнату.
– Святой отец! Исповедуй меня, причасти и отпусти грехи. А потом оставь наедине с сыном, – приказал Годвин.
Священник без возражения сделал, как было велено. Рис все это время простоял на коленях, склонив темную голову. Закончив, священник попрощался с господином и оставил обитель смерти.
– Сядь рядом со мной, – попросил хозяин Эверли. – Твое присутствие успокаивает меня.
Рис принес стул и сел у постели.
– Я женился бы на твоей матери, но она умерла, когда рожала тебя. Ее семья была ничуть не хуже моей.
– Я не жалуюсь, – заверил Рис.
– Это ты должен был унаследовать Эверли, – прошептал Годвин с сожалением.
– Да, но судьба распорядилась иначе. Ты был мне хорошим отцом. И у меня нет на тебя обиды.
– Я не могу ничего оставить тебе, потому что все мое серебро предназначено в приданое Мэри. Наши земли не так велики, чтобы я мог много откладывать, – вздохнул умирающий.
– В таком случае мне и впрямь нужно поскорее похитить богатую невесту, – кивнул сын с легкой улыбкой на обычно строгом лице.
– Дочь Пендрагонов! – неожиданно воскликнул отец. – В Уэльсе! Земель, возможно, за ней не дадут, потому что есть еще и брат, но, по слухам, у нее хорошее приданое. Отец вполне может выделить ей пастбища. Его наследник чуть постарше Мэри. Говорят, что род происходит от самого короля Артура. Это хорошая партия. Девушка не настолько знатна, чтобы за нее вступился король или принц Уэльский. Увези ее, лиши девственности, и родитель волей-неволей согласится на брак. Он не посмеет сделать иначе.
Тут Годвин замолчал и погрузился в глубокий сон, от которого так и не очнулся.
Прислушиваясь к последним вздохам отца, Рис устремил взгляд в окно. Солнце почти село.
Наконец он встал и, взяв маленький отполированный кусочек металла, поднес к губам отца. Зеркало не запотело. Годвин Фицхью отправился в мир иной.
Сын наклонился, в последний раз поцеловал его в лоб и позвал служанку, чтобы помогла его сестре приготовить тело отца к похоронам. Сегодня лорда Эверли, обряженного в лучшие одежды, положат в зале, а дети будут молиться всю ночь у тела отца. Утром его сервам и вольноотпущенникам позволят попрощаться с господином, а потом тело предадут земле.
Тело завернули в саван, положили на похоронные носилки и поставили по углам свечи в высоких железных подсвечниках. В зал принесли две скамеечки для коленопреклонения, положили на них подушечки, и Рис вместе с Мэри, преклонив колена, встали на молитву. Медленно потянулись часы бдения. Рис пристально наблюдал за сестрой, но спина ее по-прежнему оставалась прямой, плечи не опускались от усталости, хотя такая маленькая девочка наверняка успела измучиться. Гордость охватила его. Отец мог бы и не просить его присмотреть за сестрой. Он обожал Мэри с той самой минуты, когда она появилась на свет.
Взошло солнце, и слуги, войдя в зал, подбросили дров в угасающий огонь и принесли завтрак. Рис с трудом поднялся, разминая затекшие ноги, и поднял сестру.
– Нужно поесть, малышка, – сказал он.
– Нельзя медлить, – возразила она. – Скоро начнут приходить наши люди. Было бы неуважением к отцу сидеть за столом, пока они скорбят.
– Хокинс никого не пропустит, пока мы немного не подкрепимся, – заверил он сестру, в глубине души понимая, что она права. Настоящая хозяйка Эверли.
Они поели и встали у входа в зал, приветствуя каждого серва, каждого вольноотпущенника и их жен, которые пришли, чтобы почтить память их отца. В полдень гроб заколотили и отнесли в церковь, где священник отслужил заупокойную мессу. Потом вместе с братом и обитателями Эверли Мэри Фицхью проводила гроб с телом отца на семейное кладбище. И только когда тело опустили в могилу и засыпали землей, упала как подкошенная. Преданный брат отнес ее домой и уложил в постель, где девочка проспала до следующего утра.
Два дня спустя прибыл Эдмунд Мортимер, сюзерен этих земель, вместе с сыном Роджером, другом Риса. Его проводили в парадный зал и усадили на почетное место. Мэри подошла к нему, встала на колени и, вложив в его большие ладони маленькие ручки, принесла клятву верности ему и через него – королю. Когда она договорила последние слова, брат поднял ее и, в свою очередь, поклялся лорду Мортимеру в верной службе.
– Какие распоряжения отдал отец относительно вас? – осведомился лорд Мортимер.
Рис велел слуге привести священника, а сам обратился к лорду Мортимеру:
– Отец сообщил святому отцу о своих намерениях в присутствии моем и сестры, господин мой.
В зал вошел отец Кевин и в ответ на расспросы лорда Мортимера степенно объяснил:
– Мой покойный господин поручил свою дочь заботам ее единокровного брата, который, как он знал, отдаст свою жизнь за Мэри, если понадобится. Он должен воспитывать ее, найти мужа, когда придет время, и управлять Эверли как собственным поместьем. Кроме того, лорд Фицхью сумел накопить немного серебра в приданое дочери.
– А своему верному сыну? – спросил лорд Мортимер.
Священник покачал головой.
– Только отеческий совет, но ничего больше.
Лорд Мортимер понимающе кивнул. Если бы не девочка, Годвин Фицхью, возможно, оставил бы поместье своему бастарду. Но Мэри – его законная наследница, и об этом забывать нельзя.
– Какой совет дал тебе отец, Рис Фицхью? – полюбопытствовал лорд Мортимер.
– Предложил похитить богатую невесту, господин, – честно ответил Рис.
– А ты? – весело ухмыльнулся лорд Мортимер, признав про себя, что совет совсем неплох, поскольку молодому человеку ничего больше не остается.
– Я должен подумать, господин, – последовал осторожный ответ.
Лорд Мортимер рассмеялся.
– Вполне может оказаться, что родитель дал тебе превосходный совет, юный Рис Фицхью. Сколько тебе?
– Двадцать пять, милорд.
– Не стоит ждать слишком долго. Твое семя как раз созрело, чтобы дать жене сыновей. У тебя уже есть дети?
– Учитывая обстоятельства, я счел за лучшее не заводить отпрысков.
– Ах да, – согласился лорд Мортимер и, допив вино, поднялся и обратился к Мэри: – Я уверен, что твой брат сделает для тебя все, но если когда-нибудь понадобится мой совет или помощь, тебе нужно только прислать за мной гонца.
Он взял маленькую ручку и с почтительным поклоном поцеловал.
– А когда вам понадобится моя помощь, господин, – ответила Мэри, приседая, – я исполню свой долг вассала.
– Меньшего я от тебя не ожидал, Мэри Фицхью, – ответил лорд Мортимер.
– Я останусь погостить у Риса, отец, – вставил Роджер Мортимер.
Отец кивнул и вышел из зала.
– Когда будем похищать невесту? – ухмыльнулся Роджер.
– Ради всего святого, Родж, я только что похоронил отца, – запротестовал Рис.
– Я оставлю тебя, братец, – слегка улыбнулась Мэри. – Сегодня я учусь варить мыло.
Присев, она кивнула и оставила мужчин.
– Мой отец прав, – заявил Роджер. – Больше ты не можешь ждать. Вряд ли такого хотел твой родитель, упокой Господи его душу.
– Отец сказал, что я должен украсть дочь Пендрагона. Того, кто живет в Уэльсе.
– Что же, выбор неплох, – согласился Роджер. – Считается, что эта семья ведет свое происхождение от короля Артура. У Мирина Пендрагона есть сын. Но думаю, он выделит дочери скот и деньги. Когда едем?
Рис рассмеялся:
– Не знаю, благородный ли это поступок, Родж. Украсть девицу, с тем чтобы вынудить отца дать согласие на брак и богатое приданое, не кажется мне порядочным.
– Ба! Да это вполне обычное дело. И потом у тебя нет выхода. Бьюсь об заклад, твой родитель не оставил тебе даже серебряного пенни. Возложил на тебя ответственность за сестру и Эверли и только! Что за будущее тебя ждет? Ты подумал?
– Останусь управляющим Эверли, – отмахнулся Рис.
– Возможно, но когда Мэри выйдет замуж, Эверли перейдет в собственность ее супруга. А вдруг у него самого окажется бедный родственник, которого он захочет сделать управляющим? А Мэри постарается угодить мужу. И что ты будешь делать? Невеста с приданым – это решение всех твоих проблем. Купишь на ее серебро небольшой участок земли, и когда Мэри выйдет замуж, переедете с женой в свой дом и будете счастливы.
– Смотрю, ты уже устроил мою жизнь, – покачал головой Рис. – А вдруг, когда Мэри вырастет и устроит свою жизнь, я предпочту отправиться в крестовый поход?
– К тому времени ты будешь слишком стар, – отмахнулся Роджер. – Крестовые походы – нелегкий труд.
– Значит, придется украсть невесту, – вздохнул Рис.
– Завтра поедем к поместью Пендрагона на разведку, может, краешком глаза увидим его дочь, – с энтузиазмом предложил Роджер.
– Рано. Отца только что похоронили. Нам с Мэри нужно время, чтобы оплакать его с миром. Похищенная девушка не принесет мира в наш дом. Будет плакать, кричать и ныть, пока мы с ее отцом не уладим дела.
– Неделя, – отрезал Роджер. – Даю тебе неделю. И не спорь. Наши отцы наверняка согласились бы со мной. Кстати, интересно, какая она.
– Кто? – не понял Рис.
– Дочь Пендрагона. Ради твоего же блага я надеюсь, что она милая и со всеми полагающимися округлостями.
– А вдруг она слишком молода для похищения, – лукаво усмехнулся Рис.
– Все равно украдем. Если она еще зелена, чтобы стать женщиной, тем легче приучить ее к твоим повадкам. Можешь завоевать ее сердце цукатами и ленточками. Если же она достаточно взрослая, очаруешь ее нежностями и успокоишь девичьи страхи поцелуями. Есть немало способов улестить девушку, Рис.
– Уж больно много ты всего знаешь, Родж, – парировал друг, – только сам что-то не спешишь жениться.
– А вдруг у дочери Пендрагона есть сестра? – хмыкнул Роджер.
– Ладно, приезжай через неделю, – решил Рис. – А пока дай нам с Мэри почтить память отца.
Роджер в самом деле уехал и вернулся ровно через неделю с дюжиной молодых воинов из отцовских поместий верхом на добрых конях.
– Я подумал, что лишние люди не помешают, – пояснил он ошеломленному Рису. – Если невесту похитит целый отряд вооруженных воинов, об этом будет долго говорить вся округа. Не то что каких-то двое парней на конях!
– Ты спятил, – усмехнулся Рис.
– Выводи коня, – скомандовал Роджер. – Пора похищать невесту.
– Не знаю, – мялся Рис. – Уж очень это решительный поступок.
– Не забывай, что сказал отец, и вообще можешь предложить иное решение? Например, дочь вольноотпущенника? Для нее это шаг наверх, а для тебя? Вниз? Иди за конем, Рис, и покончим с этим. Чем скорее сделаем дело, тем надежнее обеспечим твое будущее.
– А вдруг не получится? Что, если девушку хорошо охраняют? – раздумывал Рис.
– Этого мы никогда не узнаем, пока не доберемся до Уэльса и сами все не проверим, – рассудил Роджер.
Рис кивнул:
– Дай мне сначала поговорить с Мэри.
– Только не тяни! – ухмыльнулся Роджер.
Рис нашел сестру в соларе.
– Мне нужно уехать на день-другой, дорогая, – сообщил он. – Рон присмотрит за тобой, да и отец Кевин будет рядом.
– Надеюсь, она окажется доброй и красивой, – ласково прошептала сестра.
– Кто? – притворно удивился Рис.
– Твоя богатая невеста. Как думаешь, братец, меня тоже когда-нибудь украдут?
– Пусть только попробуют! Тогда мне придется убить негодяя. Нет, Мэри, я найду тебе хорошего жениха, и все будет по закону.
– А почему дочери Пендрагона не найдут хорошего жениха, чтобы все было по закону? – допытывалась девочка.
– Они валлийцы и, значит, почти дикари. Кто поймет, почему они поступают так, а не иначе?
– А ты? Зачем тебе нужно красть девушку?
– Хотя их семья богата скотом и другой живностью, все же недостаточно знатна. И даже если разгневаются на меня, все равно не станут жаловаться слишком громко, а девушка получит порядочного мужа. Кроме того, ее брат слишком молод, чтобы драться со мной, дорогая. Ненамного старше тебя. А теперь поцелуй и отпусти. Роджер со своими людьми уже ждет меня, – попросил Рис.
– Эти валлийцы действительно едят детей? – нервно спросила Мэри.
– Нет, – рассмеялся Рис. – Кто сказал тебе такое?
– Рон.
– Рон – невежественная старая ведьма, – отмахнулся Рис. – И если будет забивать тебе голову подобными сказками, я ее побью. И передай ей мои слова. – Он нагнулся и чмокнул сестру в губы. – Пока меня не будет, приготовь комнату для невесты.
– Обязательно, Рис. Поезжай с Богом и возвращайся живым и здоровым в Эверли.
Мэри поцеловала брата в щеку и нежно улыбнулась.
Большой серый жеребец в яблоках уже перебирал копытами во дворе. Рис вскочил в седло и взглянул на Роджера.
– Ты знаешь дорогу? Я понятия не имею, где это.
– Зато имею я, – заверил Роджер.
Первое что заметил Рис, – копыта коней, обернутые тряпками, заглушавшими топот. Все животные были либо серыми, либо вороными, а мужчины оделись скромно, чтобы не выделяться. И хотя в этих малолюдных краях любое сборище неизменно привлекало внимание, воины старались не показывать оружия, а жилеты из толстой кожи были незаметны под свободными туниками. Только очень острый глаз мог подметить несколько странный вид этой кавалькады, и люди поумнее, распознав, что молодежь отправилась в набег, поспешно закрывали двери и молились, чтобы неизвестные благополучно проскакали мимо.
В сумерках они разбили лагерь, вынули из седельных сумок ячменные лепешки, полоски сушеной говядины и фляжки с водой, развели небольшой костер, чтобы отпугнуть диких зверей, и всю ночь дежурили по очереди, а на рассвете снова отправились в путь. До поместья Мирина Пендрагона оставалось еще полдня пути. И когда солнце поднялось высоко в небе, они уже оглядывали «Драконье логово», выстроенное на невысоком холме по другую сторону усыпанного цветами луга, тянувшегося от подножия другого холма, на котором стояли их лошади. На лугу паслись коровы.
– О, у нее прекрасное приданое, – тихо заметил Роджер. – Я не встречал места богаче и плодороднее во всем Уэльсе. Остальная его часть покрыта горами и усыпана булыжниками вроде тех земель, через которые мы проезжали. Откуда у этого Пендрагона такая прекрасная земля? Может, от феи, которая была его прародительницей?
– А я думал, он происходит от короля Артура, – удивился Рис.
– Да, но мать одного из его предков была наполовину феей, а волшебник Мерлин привел ее сюда. Вместе с помощью волшебства они воздвигли этот замок. Потом Мерлин наложил заклятие на эти земли, с тем чтобы они всегда оставались плодородными и Пендрагоны процветали. Так говорится в легенде.
– Хотя я готов поверить, будто Пендрагоны произошли от короля Артура, все же неприятно думать, что в фамильном древе имеются феи, – засмеялся Рис. – Все это детские сказки. Нет никаких фей.
– Может, ты и прав, – хмыкнул Роджер, – но взгляни туда, в заросли ив у ручья. Три девы, и одна, с золотыми волосами, кажется колдовским созданием. Как по-твоему, одна из них может оказаться дочерью Пендрагона?
– Подъедем ближе и спросим, – предложил Рис. – А вы, парни, спрячьтесь. Не хочется пугать милых крошек. Мы с Роджем поедем одни.
Они медленно спустились с холма и приблизились к поросшему ивами берегу ручья. Девушки встретили незнакомцев настороженными взглядами.
– Это «Драконье логово»? – вежливо осведомился Рис.
Самая высокая кивнула, и он заметил, что она поспешно подтолкнула младших себе за спину. До чего же предусмотрительная девушка.
– Я Рис Фицхью, – представился он, – а мой спутник – Роджер Мортимер. А как зовут вас, демуазель?
– У вас дело к моему отцу? – осведомилась Аверил.
– Вы дочь Пендрагона? – спросил он вместо ответа. Иисусе! Она прекрасна! Очевидно, и ему наконец привалила удача!
– Да, – подтвердила Аверил и, обернувшись, велела спутницам: – Бегите домой и скажите леди Аргел, что у нас гости.
Майя и Джуния не успели сделать первый шаг, как Роджер конем загородил им дорогу. Девочки испуганно уставились на него, и молодой человек, заметив их страх, поспешил успокоить:
– Я не причиню вам вреда, но сейчас не время бежать домой.
– Как вы смеете? – вскинулась Аверил.
– Ты дочь Пендрагона, – повторил Рис, любуясь ее рассерженным личиком.
– Да, я дочь Пендрагона, – нетерпеливо бросила она. – Меня зовут Аверил.
Почему он так настойчиво повторяет одно и то же?
Рис подъехал еще ближе и, наклонившись, обнял ее за талию и поднял в седло.
– В таком случае ты поедешь со мной, дочь Пендрагона, – объявил он потрясенной девушке и, перебравшись через ручей, послал лошадь в галоп.
Роджер улыбнулся перепуганным девушкам.
– А теперь, малышки, можете мчаться домой и сообщить лорду Пендрагону, что Рис Фицхью из Эверли-Мэнор похитил его дочь. Пусть приезжает в Эверли обсудить условия брака, когда ему будет угодно.
И с этими словами Роджер развернул коня и помчался за другом.
Потрясенная, Аверил сначала не сопротивлялась, но, постепенно придя в себя и сообразив, что родной дом неумолимо отдаляется от нее, взвизгнула так пронзительно, что конь Риса встал на дыбы, и принялась колотить похитителя.
– Негодяй! Разбойник! Немедленно отпусти! Как ты посмел дотронуться до меня своими лапами? Мой отец тебе покажет! Отпусти!
Справиться с конем и одновременно удерживать вопящую мегеру оказалось нелегкой задачей. Девушка едва не свалилась под копыта жеребца, явно не соображая, что творит.
– Перестань вырываться! – строго скомандовал он, пытаясь прижать ее к себе. Но Аверил взглянула ему в глаза и, резко выбросив руки вперед, вцепилась ногтями в ненавистное лицо. Рис взвыл от неожиданности и боли, но нашел в себе силы натянуть поводья и бросить пленницу на седло лицом вниз, прежде чем продолжить путь.
– Чудовище! Хочешь убить меня? – в ярости завизжала Аверил. – Что тебе нужно?
Не обращая на нее внимания, он взлетел на вершину холма, где ждали люди Мортимера.
– Возьмите даму, свяжите ей руки, посадите на лошадь и стяните щиколотки, чтобы она меня не прикончила, – приказал он ближайшему воину, сбрасывая девушку с седла и прижимая ладонь к щеке. Злобная сучка исцарапала его до крови!
Аверил кулем плюхнулась на траву, но не успели мужчины опомниться, как уже вскочила и попыталась сбежать с холма. Рис спешился и, едва успев ее догнать, понес, орущую и сыплющую ругательствами на варварском валлийском диалекте, к тому месту, где ждал оседланный смирный мерин. Там он усадил ее на спину животного и, сжав запястья железной хваткой, крикнул воинам:
– Вяжите ее!
Приказ был немедленно исполнен. Один мужчина спутал ее руки узкой полоской кожи, другой связал щиколотки под брюхом коня. Зеленые глаза девушки бешено сверкали, и тот, кто заматывал ей руки, перекрестился и отшатнулся, словно пронзенный ее взглядом.
– Нам лучше поспешить, – заметил Роджер. – Очень уж быстро девчонки бегают. Пендрагон и его люди скоро будут здесь. За это время нужно уйти как можно дальше. Если опередим их сегодня, завтра сможем легко скрыться.
Рис кивнул и, вскочив в седло, взял повод мерина. Лошади безумным галопом полетели к английской части приграничья. Они скакали несколько часов без передышки и к концу дня услыхали топот копыт, хотя самих преследователей еще не было видно. Тут появился высланный вперед воин.
– Там впереди укрытие, – запыхавшись, сообщил он. – Скорее!
– Мы втроем спрячемся, – решил Роджер, – а вы уведите их подальше, только, ради Бога, не попадитесь.
– Я оставлю с вами двоих, господин, иначе ваш отец сдерет с нас шкуру, – объявил капитан, кивнув тем, кто стоял поближе. И, не дожидаясь ответа, ускакал вместе с остальными.
Одним из оставшихся оказался тот, кого посылали на разведку. Он и привел их к развалинам аббатства, и мужчины, спешившись, повели коней и пленницу в полуразрушенную конюшню. Предварительно они ослабили ножные путы Аверил, потащили сопротивлявшуюся девушку к копне гниющего сена и накрыли темным плащом Риса. Сам он сел на нее, чтобы подавить все попытки сопротивления. И они стали ждать.
Лай гончих и грохот копыт все приближались. До них доносились крики и пение рожка. Лошади нервно переминались, но мужчины тихо успокаивали их, боясь, что животные заржут в самый неподходящий момент.
Погоня пронеслась мимо, и все стихло.
– Убрались, – облегченно вздохнул Роджер.
– Но возвращаться будут тем же путем, – возразил Рис. – В воздухе пахнет дождем. Может, лучше остаться здесь. Не хочу трогаться отсюда. Всегда есть опасность столкнуться с разъяренным отцом девушки, да только вот подходящего убежища на этот раз может не оказаться. Как считаешь, люди твоего отца могут обогнать валлийцев?
– Вне всякого сомнения. Вряд ли Пендрагон вообще увидит их, разве что мельком. К ночи они уже будут в Англии, и сомневаюсь, что валлийцы последуют за ними туда. Хозяину «Драконьего логова» придется смириться с тем, что его наследница провела ночь в мужской компании. Вот увидишь, он живо явится, чтобы оговорить условия.
– Мы еще не в Эверли, – рассудительно заметил Рис. – И я пока бы не спешил туда.
Он встал и вдруг сообразил, что пленница больше не сопротивляется. Рис поспешно сдернул с нее плащ и, увидев, что Аверил лишилась чувств, нагнулся, чтобы проверить, дышит ли она. И облегченно вздохнул при виде быстро бьющейся на нежной шее жилки.
– Нет, ты ее не убил, – ухмыльнулся Роджер. – Красавица, верно? Повезло тебе, Рис.
– Да, довольно хорошенькая, – согласился Рис. Что он наделал! Лишил девицу не только знатной семьи, но и возможности заключить достойный брак с каким-нибудь высокородным лордом. Сам он бастард и никогда не поднимется выше управителя. Ее семья попросту убьет его за это, но жребий брошен, а губы девушки так и зовут к поцелуям.
– Хорошенькая? Да она прекрасна! Взгляни на эти волосы! Чистое золото! А фигура! Стройная и со всеми полагающимися округлостями! Да и черты лица тонкие. А носик! Милый прямой носик! Не загибается на конце! Нет даже малейшей горбинки на переносице! Интересно, какого цвета у нее глаза? Ничего не скажешь, Рис, ты добыл себе воистину прелестную девицу, – вздохнул Роджер.
Пришлось ждать до самых сумерек, когда до них вновь донесся конский топот, на этот раз в направлении «Драконьего логова». При первых подозрительных звуках один из воинов выскользнул из развалин и прокрался к дороге, чтобы увидеть, кто проезжает. Наконец, когда все затихло, он вернулся.
– Это были валлийцы, господин, – подтвердил он. – А их предводитель ужасно ругался. Так и сыпал проклятиями!
– Подождем еще немного, – решил Рис, – прежде чем я вытащу кляп изо рта леди. Пусть поест и напьется.
Они молча сидели, пока снаружи не прокатился первый раскат грома, знаменуя приближавшуюся грозу. Только тогда Рис встал и вытащил кляп изо рта Аверил. Та злобно уставилась на него.
– Ты едва не убил меня, – прорычала она.
– Ты голодна или хочешь пить? – спокойно спросил он.
– Мне нужно облегчиться, – выпалила она.
Рис смущенно вспыхнул, но все же поставил ее на ноги.
– Мне придется пойти с тобой. По какой-то причине я тебе не доверяю.
– Я не смогу помочиться у тебя на глазах, – покачала головой Аверил. – Отведи меня в это закрытое стойло и развяжи руки, чтобы я сумела поднять юбки. Потом закрой меня. Я не смогу сбежать, хотя останусь одна. Или ты желаешь опозорить меня в бесплодной попытке взять надо мной верх?
– Госпожа, – оправдывался Рис, – я действую в твоих же интересах.
Аверил презрительно фыркнула и протянула связанные руки. Он распутал кожаный ремешок, повел ее в стойло и закрыл за ней дверцу. Роджер громко хмыкнул, и Рис ответил злобным взглядом.
– Я закончила, – окликнула Аверил. Рис открыл дверцу и вывел девушку. Она шла медленно и скованно: затекшие ноги отказывались повиноваться. Когда она вернулась на место, он снова связал ей руки.
– Как же мне есть? – прошипела девушка.
– Я не доверяю тебе, госпожа, – откровенно повторил он. – Поэтому покормлю тебя сам.
– Но завтра я буду вся в синяках! Ничего, мой отец убьет тебя, когда отыщет.
– Твой отец уже уехал. Но скоро появится в Эверли, чтобы договориться о приданом. Я украл тебя, и ты теперь моя.
– Я никогда не буду твоей! Скорее уйду в монастырь, чем пойду за тебя замуж! – вскрикнула Аверил. Она была вне себя от гнева, потому что никогда еще не испытывала такой беспомощности.
– До того как появится твой отец, мы успеем разделить постель, и не однажды. Ни один монастырь не примет тебя, потому что к тому времени ты уже потеряешь невинность, – резко бросил Рис. – А сейчас прекрати свои глупые протесты, или я осуществлю наш союз в эту же ночь, в присутствии свидетелей.
– Ты не посмеешь! – воскликнула Аверил, но под его угрожающим взглядом съежилась и замолчала.
– Прошу простить за скудный солдатский ужин, – извинился он, разламывая лепешку.
– А вино?! – потребовала Аверил.
– Только вода, – сообщил Рис, поднося к ее губам фляжку из рога.
– Неужели вино тебе не по карману? – уничтожающе усмехнулась она.
– Так будешь пить или нет? – прошипел он сквозь зубы.
– Да. Я должна выжить, чтобы своими глазами увидеть, как мой отец медленно убивает тебя за оскорбление, которое ты мне нанес, – ответила она, перед тем как жадно припасть к фляжке.
Услышав ее слова, Роджер рассмеялся.
– Ничего не скажешь, Рис, девушка с характером. Она родит тебе сильных сыновей.
Ответный взгляд Аверил был исполнен такой откровенной злобы, что Роджер рассмеялся еще громче.
– Как жаль, госпожа, что у тебя нет сестры!
– Почему нет? Есть, и даже две. Ты их видел, когда похищал меня. Я старшая из детей Пендрагона. У меня и брат есть.
Майская луна медленно плыла между деревьями, возвещая о наступлении ночи. Гроза прошла стороной, не принеся с собой дождя. Аверил спала на плаще Риса, свернувшись трогательным комочком. Роджер прикрыл ее своим плащом. Мужчины по очереди дежурили до рассвета. Лошади мирно паслись на травке позади полуразрушенного строения.
Утренний туман повис в воздухе, но голубое небо обещало ясный день. Они встали еще до восхода солнца, напились и облегчились, перед тем как вновь пуститься в путь. К полудню всадники пересекли невидимую границу с Англией, где и встретились с остальным отрядом лорда Мортимера. Во второй половине дня они благополучно прибыли в Эверли. Рис разрезал путы Аверил и снял ее с седла.
– Добро пожаловать домой, госпожа. Это и есть Эверли.
– Он твой? – спросила она, с любопытством оглядывая зал. Что же, могло быть и хуже.
– Нет. Моей сестры. Мэри – законная наследница нашего отца. Ей всего шесть лет, и я ее опекун. Но мне тут ничего не принадлежит. Я побочный сын бывшего хозяина.
Аверил разразилась смехом.
– Ты находишь это забавным, госпожа? – рассердился Рис.
– Нет, господин. Скорее невероятным совпадением, – пояснила Аверил, немного придя в себя.
– Совпадением? – озадаченно переспросил он. – В чем тут совпадение, и какое отношение оно имеет к моему рождению?
– Я тоже незаконнорожденная.
– Но ты же дочь Пендрагона! Сама говорила! – вскричал он.
– Да. Старшая дочь, от его наложницы. Значит, я не та, которая вам нужна?
– Я искал наследницу Пендрагона, – медленно выговорил он.
– Это средняя сестра, Майя. А Джуния – самая младшая. Дочь Исбел, второй наложницы отца. О Господи, так вы в самом деле ошиблись? – с милой улыбкой осведомилась девушка.
– Я немедленно отошлю вас обратно! – заявил Рис. Вот что происходит, когда действуешь по чужой указке, не доверяя собственным инстинктам!
– Ты не можешь ее отослать, – покачал головой Роджер.
– Это еще почему, черт возьми? – возмутился Рис.
Аверил ехидно хохотнула.
– Украв ее, ты обязан жениться, если не хочешь покрыть позором свои имя, семью, девушку и ее род. Скажите, госпожа, отец любит вас? Приедет ли сюда, чтобы выделить вам приданое?
– Мой отец любит всех дочерей одинаково, – заверила девушка. – И наверняка выделит мне приданое, но я не собираюсь выходить за того шута, который меня похитил. Мало того, помогу отцу прикончить тебя, Рис Фицхью, и буду наслаждаться твоими смертными муками!
Рис окончательно растерялся, но Роджер в отличие от друга сохранял хладнокровие.
– У тебя тоже нет выбора. Ни церковь, ни другой мужчина тебя не захочет. Отныне ты считаешься подпорченным товаром.
– Но почему? – воскликнула Аверил. – Ничего ведь не случилось, кроме того, что этот деревенский дурачок меня украл. Я так же чиста, как и до того, когда впервые тебя увидела.
– Твоего слова недостаточно, чтобы убедить людей. Ты женщина, а женщины лгут. Впрочем, мужчина, пойманный в неприятной ситуации, тоже лжет. Все знают, что я лучший друг Риса, поэтому не поверят ни мне, ни ему. Вам придется пожениться или до конца дней прожить в бесчестье.
– Тогда лучше уж я до конца дней проживу в бесчестье! – трагически заломила руки Аверил.
– Но я так не могу. Из-за сестры, – медленно выговорил Рис. – И поэтому женюсь на тебе, госпожа, хоть ты и не наследница отца. Необходимо защитить доброе имя сестры.
– Я не выйду за тебя! – завопила Аверил и, бросившись на Риса, выхватила из-за его пояса кинжал, замахнулась и ударила.
Роджер метнулся к ним, выбил у Аверил оружие и оттащил девушку от Риса. Из раны на плече последнего хлестала кровь.
– Угомонись ты, валлийская дикарка, – приказал Роджер и громко позвал слуг. Те вбежали в зал и, увидев раненого хозяина, подняли крик и вой.
– Немедленно замолчите! – скомандовал Роджер. – Клинок вошел неглубоко! Он не умирает. Дайте ему вина. Раны Христовы, ты ухитрилась дважды пустить ему кровь! Побойся Бога!
Рис, бледный как полотно, стоически терпел, пока Рон, нянька сестры, перевязывала рану.
– Где Мэри? – спросил он едва слышно.
– Там, где эта варварка, которую ты привез, не сможет ее убить, – злобно прошипела Рон, сверля Аверил негодующим взглядом.
– Не смей пялиться на меня, старая ведьма! Еще сглазишь! – отрезала Аверил. – И я пришла сюда не по доброй воле! Меня притащил этот глупец, которого ты считаешь хозяином! А он своими идиотскими поступками еще и уничтожил всякую надежду на счастье, которое я могла бы обрести!
– Я женюсь на тебе, – заверил Рис, думая ее утешить.
– Ты что, глухой? Я не выйду за тебя!
– Еще как выйдешь, дочка, – раздался мрачный голос отца, и Мирин Пендрагон в сопровождении своих людей вступил в зал Эверли.
Глава 3
Лорд Пендрагон, высокий мужчина с суровым, властным лицом, направился в глубину зала и без спроса уселся на хозяйское место за высоким столом.
– Итак, Рис Фицхью, рассказывай, а я тем временем решу, стоит ли позволять тебе жениться на моей дочери, которую ты обесчестил, или попросту обелить свое имя, убив тебя за позор, который ты навлек на мой род.
Зеленые глаза с любопытством оглядели зал.
– Это твое поместье?
– Нет, милорд.
– Убей его, отец, – безжалостно потребовала Аверил. – Я уже пыталась, но только ранила его.
– Кому принадлежит этот дом, Рис Фицхью? – продолжал допытываться лорд, игнорируя старшую дочь. Женщины так чертовски чувствительны. Зов сердца заглушает в них голос разума! Неужели она не понимает, что всегда есть возможность решить дело миром?
– Эверли – собственность моей младшей сестры, Мэри Фицхью.
– Значит, ты бастард? – продолжал допытываться лорд Дракон[1 - Dragon (англ.) – дракон. Часть имени Пендрагонов. В данном случае прозвище лорда. – Здесь и далее примеч. пер.], размышляя о том, что в незаконном рождении нет ничего постыдного. А вот отсутствие земель – проблема посерьезнее.
– Да, господин, – неловко пробормотал Рис. Почему, стоя здесь, в родном доме, он чувствует себя жалким просителем, непослушным мальчишкой, которого следовало бы высечь?
Он умоляюще глянул на Роджера, но тот молчал с тем же виноватым видом, который всегда выдавал их в детстве, когда взрослые ловили мальчишек на очередной проделке.
– Значит, ты опекун сестры, Рис Фицхью? – продолжал допытываться Мирин.
– Да, господин. Отец на смертном ложе сказал, что, не умри моя мать, рожая меня, он женился бы на ней. А когда все-таки нашел жену, та тоже скончалась родами. Моей сестре Мэри шесть лет. Отец просил меня заботиться о ней и Эверли и, когда придет срок, достойно выдать ее замуж. Я исполню желание отца, и это не составит мне ни малейшего труда. Я люблю сестру.
– Итак, у тебя есть место, где жить, по крайней мере до тех пор, пока она не выйдет замуж. Советую оговорить в брачном соглашении условие о том, что ты до конца дней своих останешься управителем Эверли, иначе окажешься бездомным. Если поведешь дело по-умному, жених возражать не станет. А теперь, – вздохнул он, – скажи, что, во имя Пресвятой Девы, побудило тебя похитить мою дочь? Говори правду!
– Я искал богатую невесту, господин мой. Мне уже двадцать пять лет, так что пора жениться. Умирая, отец велел мне найти богатую наследницу и похитить, чтобы ее отцу пришлось отдать мне свою дочь из страха запятнать честь семьи.
– Разве ты не знал, что у меня три дочери и только одна – законная? – удивился лорд Дракон.
– Не знал, господин мой, – пробормотал Рис, краснея и ощущая всю меру собственной глупости. – Она назвалась вашей дочерью, и, поскольку была выше остальных, я и предположил, что нашел ту, которую искал.
Мирин схватился за живот и расхохотался так, что по обветренным щекам покатились слезы.
– Тут нет ничего забавного, отец! – взорвалась Аверил.
– Ошибаешься, девочка, давно уже я так не смеялся! Вроде бы умный молодой человек, а наделал столько глупостей, и теперь придется пожинать плоды собственных ошибок, – бросил отец и, повернувшись к Роджеру, пригвоздил его к земле строгим взглядом. – А ты, молодой Мортимер, тоже в этом участвовал? Что скажет твой отец, когда я пожалуюсь ему?
– Мы не хотели ничего дурного, господин, – поспешно пробормотал Роджер, – и Рис не причинил девушке зла, клянусь!
– Он связал меня и засунул в рот кляп! – возмущенно затараторила Аверил и, чихнув, добавила: – Из-за него я простудилась! Это он вынудил меня ночевать в развалинах конюшни! Я едва не замерзла, отец!
– Сочувствую твоим страданиям, дочь моя, – сухо заметил Мирин Пендрагон, хотя в голосе слышались веселые нотки, и, обратившись к Рису, заключил: – Тебе придется жениться на Аверил, хотя она и не моя наследница. Догони я тебя до заката, мы могли бы спасти ее честное имя, но вы провели вместе ночь, и как бы вы ни оправдывались, я должен предполагать худшее.
– Милорд, с нами были мои люди и Роджер. Они поклянутся, что ничего не произошло, – объявил Рис.
– Не меня вам придется убеждать, – отмахнулся лорд Дракон. – При сложившихся обстоятельствах я скорее всего никогда не смогу найти мужа для своей дочери, и, думаю, все согласятся, что грешно, если такая красота увянет в монастыре.
– Да я скорее пойду с монастырь, чем выйду за этого шута! – вознегодовала Аверил. – Отвези меня домой, отец.
– Замолчи, Аверил, – велел он. – Это тебя не касается.
– Не касается? Почему?! Вы обсуждаете мою жизнь! И решаете, как мне жить дальше, не заботясь о моих желаниях! Интересно, одобрит ли такое моя мать?
– У твоей матери хватает ума доверять моим суждениям, – отрезал лорд Дракон. – А теперь помолчи.
И чтобы подкрепить свои наставления, отвесил ей легкий подзатыльник. Пусть он любит Аверил, но не допустит, чтобы с ним говорили в таком тоне в присутствии посторонних.
– Эй, хо! Кто есть в доме? – окликнул громкий голос. Собравшиеся обернулись и узрели лорда Мортимера, входившего в зал в сопровождении своих людей. – Мирин! Валлийский черт, как я рад видеть тебя!
Лорд Дракон поднялся и, обойдя высокий стол, устремился вперед с распростертыми объятиями.
– Эдмунд, английский ты дьявол! Знаешь ли ты, что твой сын вместе с молодым Фицхью перешли границу с Уэльсом и похитили мою старшую дочь?
– Что? – изобразил удивление лорд Мортимер. – Я потрясен, Мирин. Абсолютно потрясен!
Роджер открыл было рот, но счел за лучшее промолчать.
– Что же, молодой Рис, придется жениться на наследнице лорда Дракона, если собираешься спасти ее и свою честь, – постановил лорд Мортимер.
– Не крал я никакой наследницы, господин мой, – пробормотал Рис. – Оказывается, у лорда Пендрагона целых три дочери, но только одна законная. Средняя.
– Непростительная ошибка с твоей стороны, – покачал головой лорд Мортимер, едва сдерживая смех. Как он мог забыть, что Мирин в свое время обзавелся двумя хорошенькими наложницами. А те, конечно, родили ему детей! – Тем не менее честь дамы должна быть восстановлена.
– Но ведь ничего не случилось, господин мой! Роджер и остальные готовы в этом поклясться, – умоляюще пробормотал Рис. – Неужели вы не заступитесь за меня?
– Нет-нет, мой юный друг, – наотрез отказался лорд Мортимер. – Ты должен поступить как благородный человек. И никаких споров.
– В таком случае обратимся к принцу Ллуэлину, – решил лорд Дракон. – Я изложу ему все дело. И предложу дочь и ее приданое тому, кто ее возьмет. Если кто-нибудь другой согласится жениться на ней, несмотря на злоключения бедняжки, я с радостью отдам ее. Но если такового не найдется, тебе, Рис Фицхью, придется жениться на Аверил. Согласись, что это справедливо.
– Крайне великодушное предложение, – согласился лорд Мортимер.
– То есть меня продадут как телку? – вмешалась Аверил.
– Незамужнюю женщину в самом деле можно сравнить с товаром, – согласился отец. – Если у мужчины нет сыновей, которые смогли бы сразиться за него, значит, следует заключить для дочерей самые выгодные браки, чтобы зятья стали достойными союзниками тестя.
– Отошлите меня в монастырь! – трагически воскликнула Аверил.
– Ах, дитя, для этого ты слишком прелестна, – утешил лорд Мортимер. – Заточить столь небесную красоту в каменные стены было бы преступлением против природы.
– Значит, договорились? Едем к принцу Ллуэлину? – уточнил Мирин.
– Вы поедете с нами, сэр? – спросил Рис лорда Мортимера.
– Думаю, так будет лучше всего, иначе ты опять собьешь моего сына с пути истинного, – ухмыльнулся Эдмунд Мортимер.
– А я думал, что все было наоборот, – многозначительно напомнил Рис.
– Покорми нас, молодой Фицхью, и мы тронемся в путь, – сказал лорд Дракон.
– Нам лучше провести ночь в Эверли, господин мой, поскольку час поздний и на дворе смеркается, – гостеприимно предложил Рис. – Рон! Позови свою хозяйку. Пусть придет приветствовать гостей.
– Я здесь, Рис, – откликнулась Мэри, выступив вперед. Собравшиеся залюбовались милой девочкой с темно-каштановыми, заплетенными в косички волосами и огромными голубыми глазами, одетой в светло-желтую тунику поверх коричневато-оранжевого платья. – Я только ждала, пока ты закончишь дела. Добро пожаловать в Эверли, господа, и вы, госпожа. – Мэри вежливо присела и добавила: – Пора к столу. Ужин сейчас подадут. Лорд Пендрагон, вы сядете справа от меня, а лорд Мортимер – слева. Леди Аверил сядет между своим отцом и братом, а вы, Роджер Мортимер, займете место около отца.
Мирин был с первого взгляда очарован этой малышкой. Такие прекрасные манеры! И даже в столь юном возрасте знает обязанности хозяйки дома. Все же она очень мала. Далеко не все дети становятся взрослыми. Если ее постигнет ранняя смерть, брат может унаследовать Эверли, невзирая на обстоятельства своего рождения. Вряд ли кто-то станет оспаривать его права.
Ужин был простым. В хлеб, из которого вынули мякиш, разложили вкусное рагу из кролика с луком и морковью в густой подливе. На столе стояли свежие караваи, тарелка со сливочным маслом и небольшая головка твердого душистого сыра. В оловянных кубках пенился превосходный эль.
– У вас хорошая кухня, леди Мэри, – одобрил лорд Пендрагон.
– Меня научила Рон, моя няня, которая вынянчила меня и вела хозяйство в доме моего отца, господин. Мне еще многое нужно узнать, – скромно ответила девочка.
После ужина она пожелала мужчинам доброй ночи и, взяв Аверил за руку, сказала:
– Сегодня ты будешь спать со мной, госпожа Аверил.
С этими словами она повела Аверил по лестнице на второй этаж.
– В моем соларе есть камин, который топится большую часть года. А мужчинам будет удобнее в зале. Там есть несколько спальных мест. Да им и привычнее спать по-походному.
– Твой брат заставил меня провести ночь в полуразрушенной конюшне, – буркнула Аверил с плохо скрытой злостью.
– Наверное, потому, что не смог найти ничего лучшего, – спокойно ответила девочка. – Мой брат – хороший человек, госпожа.
Они остановились перед дверью в солар, и Мэри, резко повернувшись, взглянула на Аверил.
– Ты станешь женой моего брата?
Аверил проглотила вертевшуюся на языке колкость и сдержанно пояснила:
– Не знаю. Все зависит от того, договорятся ли мужчины: мой отец, твой брат и наш принц великий Ллуэлин.
– Да, мне говорили, что заключать брачные союзы – не женское дело, хотя не пойму почему.
– Я тоже, – кивнула Аверил, улыбнувшись малышке. – Знаешь, у меня есть младшая сестра Джуния, всего на несколько лет старше тебя.
– Вы похожи? Я еще не видела девушки прекраснее тебя, – откровенно призналась Мэри.
– Нет, Джуния скорее похожа на тебя, но глаза у нее зеленые. У всех троих сестер зеленые глаза, только у Майи волосы рыжие, а у Джунии – темные, как у нашего брата. А глаза у него зеленовато-карие. Бринн и Майя родились от законной жены отца. Кроме нее, у него есть две наложницы.
– Но это непристойно! – потрясенно прошептала Мэри.
– Почему? – удивилась ничуть не оскорбленная Аверил. – Это обычная необходимость. Леди Аргел несколько лет не могла родить, поэтому отец взял к себе в постель мою мать, Горауин. Я – их первенец. Потом леди Аргел родила Майю. После этого у них опять долго не было детей, и отец привел вторую наложницу, Исбел. От этого союза появилась Джуния, но леди Аргел в конце концов произвела на свет желанного сына. Кстати, твой брат тоже бастард.
– Верно, – прошептала Мэри. – Об этом я не подумала. Но наш отец женился через много лет после рождения Риса, когда его возлюбленная давно лежала в могиле. И как же вы живете? Все вместе?
Очевидно, девочка впервые услышала о подобной семье и очень заинтересовалась.
– Да. В мире и согласии.
– Все это очень странно. Впрочем, недаром говорят, что все валлийцы – варвары, – наивно выпалила Мэри.
– Гнусные наветы! Никакие мы не варвары. Многие мужчины содержат женщин, помимо законных супруг, и имеют побочных детей. Значит, и вы, англичане, варвары?
– Я не хотела тебя обидеть, – извинилась девочка.
– Знаю. Ты всего лишь повторяешь то, что слышала от других. Но ты должна быть осторожнее в высказываниях, Мэри Фицхью, ибо можешь оскорбить собеседника, который не примет в расчет твой возраст.
– Знаешь, мне хочется, чтобы ты стала моей сестрой, – выпалила Мэри. – Ты сама вышивала свою тунику?
Аверил кивнула.
– И можешь научить меня вышивать так же искусно?
– Возможно, но завтра мы уезжаем в Аберфро, ко двору принца Ллуэлина, чтобы решить тяжбу между нашими семьями.
– А когда выйдешь за моего брата, научишь меня? – не унималась Мэри.
– Если выйду, обязательно, – пообещала Аверил, подумав про себя, что скорее навеки останется в старых девах и зачахнет, чем выйдет за этого негодяя. Гнусный, лишенный всякого благородства мерзавец! Больше всего Аверил унижало его нескрываемое сожаление при известии о том, что он украл не ту девушку! Мало того, теперь он еще всячески увертывается от женитьбы!
Оставалось надеяться, что какой-то мужчина при дворе принца Ллуэлина согласится взять ее в жены. Любой лучше этого надменного англичанина.
На следующий день они отправились в Аберфро. Путь был долгим и нелегким, через всю северо-западную Англию и Уэльс. Мэри оставили дома, поскольку ее присутствия не требовалось. Они прибыли ко двору принца в канун Иванова дня. Вместе с лошадьми и вещами переправились через Минайский пролив на остров Англси на маленьких местных паромах. Вокруг плескались волны Ирландского моря, омывавшие берега острова. Тончайшая дымка тумана застилала живописный пейзаж.
На острове не было построек выше тысячи футов. Мирин старался, чтобы дети изучали историю страны, поэтому Аверил было известно, что именно здесь древние друиды нашли последнее прибежище, перед тем как погибнуть в жестокой бойне, учиненной народом, называемым римлянами. Мирин Пендрагон знал об этом, потому что когда-то его предки исповедовали старую веру. И хотя давно уже стали добрыми христианами, не забыли, кому когда-то поклонялись их прародители.
Здесь царила особая, почти магическая атмосфера. Заболоченные места, озера и топи кишели водяной дичью. На зеленеющих лугах паслись тучные стада скота и отары овец. И хотя вдоль тропинки, по которой они шли, почти не было домов, все же по обе стороны возвышались кусты живой изгороди. Время от времени попадались небольшие рощицы, но большая часть острова была покрыта полями и лугами.
Резиденция принца не произвела на Аверил большого впечатления: замок ее отца был куда величественнее. Девушка очень удивилась: ведь принц был женат на Иоанне, дочери короля Иоанна. А вместо дворца она увидела небольшой замок из дерева и камня. Вокруг теснились деревенские домишки и несколько не слишком роскошных коттеджей. Да и церковь была совсем маленькой. Зато воздух был теплым и необыкновенно мягким.
Их радушно приветствовали в зале, и Аверил отвели место для ночлега в соларе. Принц согласился выслушать их немедленно, поскольку торопился на праздник в честь Иванова дня.
Аверил попросила у служанки воды, умылась и, порывшись в седельной сумке, вытащила тунику, в которой собиралась предстать перед принцем. В волосах было полно пыли, но времени вымыть голову не оставалось. Поэтому девушка тщательно расчесала длинные пряди, пока они не улеглись мягкой волной. Потом, сбросив грязную одежду, вымылась, как сумела, и натянула чистую камизу и платье из темно-зеленой парчи с круглым вырезом, вышитое золотой нитью. Поверх она надела темно-зеленую тунику без рукавов, вышитую тем же узором, что и платье. Длинные золотистые волосы стягивал золотой венчик, украшенный стилизованными цветами. На ногах красовались туфельки из мягкой кожи. Единственной драгоценностью была тонкая золотая цепочка с круглой золотой подвеской, на которой блестел красный эмалевый дракон, их семейный герб.
Наконец, довольная своим видом, Аверил спустилась к отцу и его спутникам. Ужин уже был подан, и мужчины нашли места пониже высокого стола, где могли спокойно поесть и потолковать. Аверил ела мало, стараясь не запачкать наряд. Блюда были разнообразными и хорошо приготовленными: очевидно, сказывалось влияние Иоанны Английской. Аверил решила, что тут есть чему поучиться, и стала присматриваться к слугам, сновавшим с блюдами и мисками.
После ужина мажордом принца призвал к молчанию.
– Лорд Мирин, из древнего и благородного дома Пендрагонов, потомок Артура, короля бриттов, просит рассудить дело, касающееся чести его дочери. Выйди, Мирин Пендрагон, и изложи свою жалобу. Все, кто имеет к этому отношение, тоже должны показаться принцу.
Мирин Пендрагон низко поклонился царственной чете.
– Господин мой, – начал он, – несколько недель назад моя старшая дочь, вот эта девушка…
Он подтолкнул Аверил вперед, чтобы все увидели, о ком идет речь.
– …была похищена из родного дома Рисом Фицхью, управителем поместья Эверли на английской стороне. Он решил украсть себе невесту и посчитал, что Аверил – моя наследница. Но жестоко ошибся. Аверил, мое старшее дитя, родилась от наложницы Горауин, дочери рода Тьюдров. Но она так же дорога моему сердцу, как и все остальные дети, господин мой. Я как раз собирался найти ей мужа, и все вы согласитесь, что такая красота должна сиять в драгоценной оправе. К сожалению, вышло иначе. Теперь Рис Фицхью должен жениться на ней, поскольку сам затеял это похищение. Однако он уклоняется от исполнения долга, поэтому, господин мой, я предложил обратиться к вам. Мы договорились, что ваш приговор будет окончательным и принят всеми, кто сегодня просит у вас правосудия. Лорд Мортимер, сюзерен Риса Фицхью, вместе с сыном решил сопровождать нас сюда. Именно Роджер Мортимер помогал своему другу похитить мою дочь. Лорд Мортимер подтвердит мои слова, господин.
Принц Ллуэлин поднял глаза.
– Аверил Пендрагон, что скажешь ты?
– Господин, я покорно приму любое ваше решение, – вымолвила она так тихо, что принц едва ее расслышал. Девушка не смела глядеть на него: это считалось бы невежливым. Зато не забыла присесть перед принцем и его женой.
Ллуэлин кивнул, довольный ее красотой и манерами.
– Если, господин мой, другой мужчина будет готов взять ее в жены, я не стану преследовать Риса Фицхью, – добавил Мирин.
– А какое приданое ты собираешься дать за девушкой? – осведомился принц.
– Стадо из шести молодых телок и сильного быка. Отару из двадцати четырех овцематок с ягнятами и барана-производителя. У нее имеется добрая лошадка, сундук с бельем и оловянной посудой и еще один, с добротной одеждой. Собственный ткацкий станок, ибо она превосходная ткачиха. Кроме того, я отложил для нее пятнадцать серебряных пенни, по одному на каждый год жизни. Она прекрасная хозяйка и лучшая вышивальщица из всех, кого я видел. Умеет читать и писать свое имя. Говорит по-английски, французски и на своем родном языке.
– Но земли у нее нет?
– Нет, господин. Моя дочь Майя, как законное дитя, получит единственный участок земли, который я смогу выделить ей из наследства брата, – пояснил Мирин.
Принц снова кивнул:
– Совсем неплохое приданое, несмотря на отсутствие земли.
Аверил осмотрела зал и вдруг поняла, что забралась очень далеко от дома.
Взгляд ее скользил по лицам собравшихся. Гораздо больше мужчин, чем женщин. Странные мужчины. Грубые, закаленные воины. Кто знает, где их дома? Дом Риса по крайней мере находится в двух днях пути от «Драконьего логова» и ее семьи. Что она наделала, наотрез отказавшись смириться с судьбой и взять в мужья Риса Фицхью? Как же теперь избежать замужества с совершенно незнакомым человеком?
Она расстроенно прикусила нижнюю губку, соображая, как поступить.
Иоанна Английская подалась вперед и что-то прошептала мужу на ухо.
Принц снова заговорил:
– Аверил Пендрагон, было ли тебе причинено какое-то зло Рисом Фицхью по пути в Эверли?
Значение его слов было совершенно недвусмысленным и оказалось той самой соломинкой, за которую схватилась Аверил. На бледных щеках выступили два красных пятна. Золотистая головка поникла. С губ не сорвалось ни единого слова. Она не смела солгать, но прекрасно понимала, что означает такое молчание. И поэтому оставалась безмолвной.
Собравшиеся в зале переглянулись, покачивая головами. По толпе прокатился шепоток сожаления. Мужчина должен получить в жены девственницу, невзирая ни на какое приданое. С этой же девушкой нельзя быть ни в чем уверенным до самой брачной ночи, но если даже она докажет свою чистоту, никто не поверит ей, учитывая вышеизложенные обстоятельства.
– Между нами ничего не было! – взорвался Рис.
– Аверил Пендрагон, ты больше ничего не скажешь? – ободрял ее принц. Очевидно, бедная девушка ужасно стыдилась. Недаром опустила голову еще ниже и, повернувшись, спрятала лицо на груди отца. Изящные плечи затряслись.
– Черт бы тебя побрал, хитрая ведьма! – вскричал обозленный Рис. – Да скажи же ты правду!
Он сразу понял, что она затеяла! Решила заполучить его. Ничего, она об этом еще пожалеет!
Вместо ответа Аверил крепче прижалась к отцу, словно прося защиты. Мирин Пендрагон сдерживался изо всех сил, но, Боже, как же ему хотелось смеяться! Аверил, очевидно, решила, что, протащив отца через весь Уэльс, теперь можно спокойно пойти на попятный и взять Риса Фицхью в мужья. Интересно, что заставило ее передумать?
Он обнял дочь, усиливая впечатление, которое та хотела произвести, и обратился к принцу:
– Господин мой, что скажете?
Великий Ллуэлин покачал всклокоченной головой:
– В создавшихся обстоятельствах мы не можем искать другого жениха, несмотря на щедрое приданое и необычайную красоту девушки. Рис Фицхью, поскольку ты похитил Аверил Пендрагон из-под отчего крова, то и должен жениться на ней, вернув таким образом честь и ей, и себе. Таково мое решение. Лорд Мортимер, я знаю вас как благородного человека. Позаботитесь ли вы о том, чтобы ваш вассал исполнил свой долг?
– Обещаю, господин мой принц, – спокойно ответил англичанин.
– В таком случае приведите священника. Пара будет обвенчана немедленно, – приказал принц.
О Пресвятая дева Мария! Что же теперь делать! Она всего лишь хотела отделаться от нежеланных женихов! Теперь же придется волей-неволей выйти за Риса, и его гнев обрушится на ее голову! Спасения не будет! Какое у него злое лицо! Неужели изобьет ее за хитрую выходку? Вполне возможно.
Аверил нервно вздрогнула, и, видя это, Рис улыбнулся коварной улыбкой. Их взгляды скрестились, и она не смогла отвести глаз.
«Ну вот, злобная сучонка, теперь ты горько пожалеешь о своем обмане», – говорил весь его вид.
– О, прошу вас, господин мой принц, – приторно улыбнулась она, – нельзя ли нам подождать до возвращения домой? Я бы хотела, чтобы на свадьбе присутствовали моя мать, сестры и брат.
Великий Ллуэлин было задумался, но тут вмешался Мирин Пендрагон:
– Моя дочь предана родным, мой принц, но, думаю, лучше, если брачные обеты будут произнесены сейчас. Потом мы все вернемся домой и отпразднуем свадьбу перед возвращением в Эверли Риса с женой. Это даст нам возможность привезти в «Драконье логово» его сестру, леди Мэри, как почетную гостью.
– Да будет так! – жизнерадостно воскликнул принц. – Венчание в канун летнего равноденствия, до начала праздника. Где священник?
Аверил повернулась к отцу.
– Отец! Зачем ты это делаешь?
– Думаешь, я не знаю тебя, Аверил? – тихо ответил он. – Если я позволю тебе вернуться домой невенчанной, ты обязательно найдешь предлог уклониться от этого союза. И поверь, дочка, ни один мужчина, кроме Риса, не женится на тебе.
– Но в чем моя вина, отец? Все равно ведь ничего не было! Клянусь Пресвятой Девой, что я невинна!
– Я тебе верю, – кивнул лорд Дракон. – Но только я. Пока в окне не вывесят окровавленную простыню, тебя будут считать падшей.
– О Господи! Отец! – ахнула Аверил. – Умоляю, не заставляй меня спать с ним сегодня ночью! Только не в этом незнакомом месте!
Зеленые глаза наполнились слезами.
– Я потолкую с ним, дочка. Думаю, и Рис Фицхью вряд ли мечтает о прелестях брачной постели. Пока. Но будет мечтать, дочь моя.
Он отвернулся и шагнул к предмету их беседы.
– Ты женишься на ней сегодня, но не возьмешь, пока она не будет готова. Понял, Рис Фицхью? Девушка она горячая и с характером, но при этом молода и неопытна. При ней даже матери нет. Некому утешить ее и посоветовать, и она боится, хотя и не желает это показать.
– Я не чудовище, господин. И не она тут виной, а я. Отец желал мне добра, когда советовал украсть богатую невесту. Но я мог бы и не следовать его совету. Отказаться ехать с Роджером, когда тот заявился ко мне с отрядом воинов. Мог бы узнать немного побольше о семье, чью дочь намеревался похитить.
Молодой человек горько усмехнулся.
– Нет, это мой грех, а ваша дочь ни при чем. Однако она могла бы не подвергать нас столь трудному путешествию. Впрочем, я сам не рвался жениться. Так что мне воздастся по заслугам.
– Вполне возможно, что со временем мы станем друзьями, – кивнул лорд Дракон, – поэтому я готов дать тебе совет. Аверил упряма и вспыльчива, но она хорошая девочка, и сердце у нее доброе. Она будет испытывать твое терпение, но останется верной и преданной мужу. Будь с ней добр, и твои усилия вознаградятся.
Рис кивнул:
– Вы дали мне хороший совет, господин. Попытаюсь ему следовать, но подозреваю, что мне с вашей дочерью придется нелегко.
– Уж это точно, – хмыкнул Мирин. – Но она, как и ее мать, – настоящее сокровище. Стоит потрудиться, чтобы его завоевать!
В зал вошел священник, и, выслушав великого Ллуэлина, обратился к лорду Дракону.
– Пусть жених и невеста выступят вперед. Между ними нет родства?
– Никакого, – заверил Мирин.
– Приданое ей выделено, и обе стороны удовлетворены?
– Я пообещал ей приданое перед свидетелями в этом самом зале.
– В таком случае они будут соединены по закону нашей Святой Матери Церкви, – провозгласил священник. – А вы, остальные, замолчите! Здесь вершится великое таинство! Можете возобновить свои языческие празднества, когда я закончу, но ни минутой раньше!
В зале воцарилась тишина. Все безмолвствовали, пока святой отец соединял Аверил и Риса браком в присутствии ее отца, Эдмунда и Роджера Мортимеров, великого Ллуэлина, Иоанны Английской и их двора. Наконец они встали на колени, и священник, благословив их, удалился. В зале вновь поднялся шум: присутствующие готовились отпраздновать Иванов день.
Аверил ненадолго осталась наедине с мужем. Впервые в жизни она словно оглохла и онемела. И хотя чувствовала себя настоящей дурочкой, не знала, что ему сказать.
– Ты могла бы согласиться на это несколько недель назад, жена, вместо того чтобы тащить меня в такую даль, – промолвил Рис, прерывая неловкое молчание. – Что заставило тебя передумать?
– Я оглядела зал и решила, что из всех мужчин ты больше всего мне подходишь, господин, – с трудом выговорила Аверил.
– В таком случае, – рассмеялся Рис, – думаю, тяготы того стоили.
Аверил вспыхнула.
– Жаль, что я не наследница, – резко бросила она.
– Мне тоже, – сухо согласился он, – но приданое у тебя немалое, так что мы проживем.
– Почему ты не взял меня в первую ночь? – спросила она с любопытством.
– Мне советовали так и поступить. Но это было бы бесчестным. И поскольку мы об этом заговорили, позволь сказать, что я человек терпеливый. И сейчас не время и не место для нашего соития. Вернемся домой в Эверли, тогда и обсудим дело.
Аверил, сама не понимая, что делает, вложила маленькую ручку в широкую ладонь мужа и подняла голову. Он очень красив, но лицо мужественное и совсем не такое смазливое, как у Роджера Мортимера.
– Спасибо, – тихо ответила она.
– У тебя зеленые глаза, – слегка улыбнулся он.
– Как у всех сестер, но у Майи они скорее изумрудные, а у Джунии более темные, совсем как у нашего отца. А твои глаза серебристо-голубые. И такие выразительные, – выпалила она и покраснела еще гуще.
– Отец сказал, что нрав у тебя нелегкий, но сердце доброе.
Аверил кивнула:
– Так оно и есть.
– Ты честна, – снова улыбнулся он. – Я видел, какова ты в гневе.
– Стараюсь быть справедливой, господин.
– Хочешь, пойдем повеселимся с остальными, – предложил Рис.
– Я с удовольствием согласилась бы разделить с тобой чашу вина, но уж очень устала. И мечтаю только о том, чтобы выспаться в мягкой постели, прежде чем пускаться в обратный путь и ночевать на жесткой земле.
– Тут ты права, – согласился он и нашел слугу, который принес им большой кубок вина с медом. Вино оказалось крепким, и Аверил, к собственному смущению, ощутила, как кружится голова. Ноги подкосились, но Рис, почуяв неладное, подхватил ее и прижал к груди, пораженный пробудившимися в нем чувствами. Пришлось попросить слугу показать дорогу в солар, где разместили Аверил. Поднимаясь по узкой лестнице, Рис украдкой рассматривал жену. Глаза ее были закрыты. С уст срывались неразборчивые слова. Рис подумал, что она в самом деле необычайно красива. Может, все не так уж и плохо? И приданое у нее богатое. И скот, и серебро! На серебро можно приобрести участок земли и разводить там новые стада. Нет, все не так уж плохо! Если они сумеют поладить, их ждет счастливая жизнь.
Войдя в солар, он сказал служанке, сидевшей с шитьем у очага:
– Леди стало нехорошо. Куда ее положить?
– А, – кивнула женщина, – дочь лорда Дракона! Несите ее к тому маленькому топчану. Она заболела?
– Нет, выпила два глоточка вина с медом. Просто очень устала. Путешествие было долгим, а завтра мы должны вернуться домой.
Он уложил жену и, сняв венец с ее головы, отложил в сторону.
– Бедная девочка, – вздохнула служанка. – Я пригляжу за ней, господин.
Рис сунул руку в карман, вынул большую медную монету и протянул женщине.
– Спасибо, – пробормотал он и удалился.
Когда Аверил проснулась, на дворе уже стоял день, и в комнате было полно щебечущих женщин. Кто-то успел стащить с нее платье и туфли. В горле пересохло, но прежде чем она успела сесть, служанка поднесла ей чашу с водой.
– Выпейте все, дитя. Я влила туда настой, который вас подкрепит, – сказала она, помогая ей сесть и поднося чашу к ее губам.
– Сколько же я проспала? – удивилась девушка.
– Всю ночь и утро. Первую мессу уже отслужили, и сейчас все завтракают в зале.
– Нужно вставать! – воскликнула Аверил. – Мы сегодня уезжаем!
– Вам следует еще немного отдохнуть, госпожа, – посоветовала женщина. – Вы очень бледны.
– Я всегда бледна, – отмахнулась Аверил, осушив чашу.
– Значит, вы из волшебного народа?
– Говорят, моя прародительница была одной из них.
Служанка кивнула:
– Да, недаром говорят, что через каждые несколько поколений в таком роду это проявляется в сыне или дочери. Так чем я могу вам служить?
Аверил попросила тазик с водой, а пока служанка выполняла поручение. сложила свои наряды, упрятала в сумку и надела скромное платье, темную тунику и крепкие башмаки. Наскоро умылась, вычистив зубы жесткой тряпочкой, и заплела волосы в толстую косу. Потом накинула на голову прозрачную кремовую вуаль и закрепила ее венцом, перевитым коричневым шелком и золотой нитью.
– Я снесу вашу сумку и плащ в зал, – пообещала служанка.
Аверил досадливо вздохнула.
– Мне нечем вознаградить тебя, – призналась она.
– Ваш муж уже дал мне монету, госпожа. Он очень щедр, – улыбнулась служанка. – Идите. Я все принесу.
– Спасибо, – прошептала Аверил и поспешила в зал, где уже сидели отец и ее муж. Теперь она замужняя женщина. И прошлой ночью он был добр к ней. Но что будет дальше?
Первым к ней подошел отец.
– Ешь поскорее, дочка. Нам пора ехать. Хорошо бы до полудня покинуть остров. Где твой муж?
– Не знаю. Он принес меня в солар, а сам ушел.
Аверил села на место ниже высокого стола. Слуга положил перед ней корку хлеба и наполнил овсяной кашей. Другой дал ей ломоть хлеба, намазанного маслом, и поставил чашу.
– Вино, эль или сидр?
– Вино, – попросила Аверил. Нет средства лучше, когда трясешься от страха и волнения.
Она ела медленно, думая о своем. Отец ушел, вероятно, чтобы поискать остальных.
– Ты хорошо спала? – спросил Рис, садясь рядом, и велел слуге налить вина.
– Да, господин, спасибо.
– Вот и прекрасно. После завтрака мы тронемся в путь.
– А как ты провел ночь, господин?
– Мы с Роджером ужасно напились, – ухмыльнулся он. – Не знаю, что было потом. Но я проснулся на лугу, за замком.
Аверил нерешительно протянула руку и вынула травинку из его темных волос.
– Думаю, моя постель была поудобнее.
– Моя тоже казалась бы королевским ложем, если бы ты в ней лежала, – тихо сказал он.
– Ты обещал! – вскрикнула она, залившись румянцем.
– И сдержу слово. Просто заметил, что мужчина спит лучше, когда подле него женщина.
– Я никогда не целовала мужчину, – сообщила она.
– Прекрасно. Значит, не узнаешь ничьих губ, кроме моих.
– А ты хочешь поцеловать меня? Вчера, когда нас обвенчали, ты едва коснулся губами моего лба!
– Если ты так хочешь, Аверил, я поцелую тебя, – прошептал Рис.
– Поцелуй ничего не стоит, если приходится его выпрашивать, – поспешно бросила она, вставая. – Я больше не хочу есть. Пойдем, господин мой.
– Сегодня ты будешь держаться рядом со мной. Нам пора получше узнать друг друга.
И он повел ее во двор, где уже ждали остальные.
Глава 4
Аверил казалось, что обратное путешествие заняло не меньше года, хотя на самом деле времени ушло ничуть не больше, чем на поездку в Аберфро. Каждую ночь они раскидывали лагерь, и Аверил спала рядом с мужем. Однако он не касался ее и даже не целовал. Днем они скакали рядом и подолгу разговаривали. Рис с любовью отзывался об отце и Эверли. Он поведал жене, как отец, когда сыну уже исполнилось восемнадцать, ко всеобщему удивлению, влюбился в дочь дальнего родственника, опекуном которой стал после смерти ее родителей. Они поженились, и девять месяцев спустя родилась Мэри. Но ее мать, хрупкое создание, не пережила родов.
– А мачеха была добра к тебе? – полюбопытствовала Аверил.
– Всегда, – кивнул Рис. – Когда Розеллин впервые приехала в Эверли, все думали, что отец нас поженит, потому что мы были почти ровесниками. Ей было шестнадцать. Но отец полюбил ее с первого взгляда, и она его тоже. Их брак был счастливым. И хотя она носила ребенка, все же была добра со мной из любви к отцу. Этот ребенок мог оказаться сыном и наследником отца, но Розеллин все же никогда не сказала мне грубого слова.
– Поэтому ты так любишь Мэри?
– Да, и еще потому, что у нее золотое сердечко, – признался Рис.
– Моя сестра Джуния тоже чудесная девочка, но у Майи характер куда тверже, чем у меня. Думаю, она слишком гордится тем, что из нас троих она единственная законная дочь, хотя в доме никто и никогда не делал между нами различия. Мы просто дочери лорда Дракона, – объяснила Аверил.
– А ваши матери ладят между собой?
– Моя мама, Горауин, и леди Аргел – лучшие подруги. Вторая наложница, Исбел, женщина неплохая, но немного сварливая. Все время волнуется, что ее дочь в чем-то ущемят. Но такого, конечно, не бывает, – засмеялась Аверил.
– Ты любишь сестер?
– Да, и Бринна. Это наш брат. Ему почти девять. Так похож на отца, что мы иногда смеемся, видя их вместе. Он очень гордится своим происхождением от самого короля Артура и знает назубок историю нашей семьи. И обязательно расскажет тебе, хочешь ты этого или нет.
– Ты будешь скучать по семье, – констатировал Рис.
– Очень, но ведь ты не запретишь им бывать в Эверли?
– Нет, конечно, нет. Пусть приезжают, когда захотят.
– Но если твоя сестра – хозяйка дома, то кто же я? Я не привыкла сидеть сложа руки. Мы будем жить в большом доме? – спросила Аверил.
– Я всегда там жил, но есть еще и коттедж управляющего, так что если захочешь, поселимся там. Он много лет пустовал. Последний управляющий был кузеном отца, старым одиноким холостяком. Он умер, когда мне было шестнадцать. Тогда же отец сделал меня управляющим, так что коттедж мой по праву.
– Если мы с твоей сестрой уживемся, можно остановиться в большом доме. Но если Мэри захочет всем командовать, а Рон будет ей помогать, я приведу в порядок коттедж, и мы туда переберемся. А пока я поставлю ткацкий станок в зале, – объявила Аверил. – Ты согласен, господин мой?
Рис кивнул:
– Думаю, это мудрое решение. Как только Мэри выйдет замуж, самым правильным будет оставить их вдвоем и перебраться в коттедж, хотя она никогда не выгонит нас. Однако ей еще рано думать о замужестве.
Они болтали обо всем на свете, и Аверил постепенно осознала, что брак ее не так уж неудачен, как казалось с первого взгляда, пусть мужу и не выпало счастья родиться знатным лордом. Ах, как будут издеваться Майя и Джуния, припомнив ее хвастовство! Правда, еще неизвестно, кто достанется им!
Наконец они добрались до «Драконьего логова» и вошли в зал. Горауин выбежала навстречу, чтобы обнять единственное дитя.
– Я замужем, – пробормотала Аверил.
– Он был нежен с тобой? – встревожилась мать.
– У него еще не было возможности проявить свою нежность.
– Слава Богу! – тихо воскликнула Горауин. – Тебе столько нужно узнать, дочь моя! Я должна тебя кое-чему научить, прежде чем ты ляжешь на брачное ложе. Придется потребовать, чтобы он подождал.
– Не знаю, хочет ли он меня вообще! Даже не поцеловал! И хотя в пути мы ни разу не оставались наедине, все же можно было бы улучить минутку, чтобы сорвать поцелуй!
– Может, он робок? – предположила Горауин, слегка улыбнувшись.
– Неужели? – съязвила Аверил. – А кто меня похитил? Какая уж тут робость!
– А вы хоть разговаривали по пути? – снова обеспокоилась мать.
– Да. И много узнали друг о друге.
Горауин облегченно вздохнула.
– Это хорошо. Твой муж дает тебе время привыкнуть к новому положению. Он не жалеет, что женился на тебе?
– Рис не мог покрыть себя позором. На кону стояла честь. А за это время я уже успела понять: Рис Фицхью – человек благородный, несмотря на способ, которым воспользовался, чтобы меня заполучить.
– Но он не гневается на тебя за собственные ошибки? – не унималась Горауин. – Часто мужчина, сделав неверный шаг в отношении женщины, почему-то не винит себя за промахи. Так было и с тобой?
– Нет, – медленно протянула Аверил. – По-моему, он примирился с судьбой. Разговаривает со мной без гнева и ни разу не упрекнул за случившееся.
Горауин удовлетворенно кивнула, но про себя решила глаз не спускать с зятя. Аверил совершенно неопытна во всем, что касается людской природы.
Девушка поцеловала мать в щеку и вежливо присела перед женой отца. Аргел взяла ее за плечи и, в свою очередь, расцеловала.
– Добро пожаловать домой, Аверил. Я счастлива, что все так хорошо обошлось.
– Спасибо, госпожа, – учтиво кивнула девушка. – Теперь очередь Майи выходить замуж. Но постарайтесь, чтобы жених жил недалеко, и тогда мы не потеряем друг друга из виду.
– А потом следует выдать замуж мою дочь, – сварливо заявила Исбел.
– О, до этого еще не меньше трех-четырех лет, – отмахнулся Мирин.
– Но он должен быть таким же благородным лордом, какого ты выберешь для Майи, – настаивала Исбел. – Не каким-то бедным управляющим, как муж Аверил, хотя, должна признать, он красив.
– Да, да, – нетерпеливо бросил лорд Дракон.
Теперь к Аверил с визгом бросились сестры и принялись обнимать.
– Какой он? – допытывалась Майя.
Аверил покачала головой.
– Вряд ли тут уместно говорить о подобных вещах, – прошептала она, не желая признаться, что до сей поры остается девственной.
– Мама правду говорит, он очень красив, – заметила Джуния.
– Неужели? – удивилась Аверил, оглядываясь на мужа. – Да… полагаю, ты права.
– Как ты могла до сих пор не заметить? – недоумевала Джуния.
Аверил хитро усмехнулась.
– Мужчинам никогда нельзя говорить подобных вещей, малышка. Они и без того чересчур тщеславны.
– Интересно, а мой муж будет красивым?
– Прежде всего он должен быть состоятелен и из хорошего рода, – наставляла Майя. – Красота тут ни при чем. В браке важнее всего богатство и род. Ты потомок великого Артура, хоть и родилась от наложницы моего отца.
– Но Аверил говорила, что выйдет за знатного лорда, а разве это лорд? У него даже земель своих нет, – возразила Джуния.
– Он управляющий большого поместья, – поспешно заверила Майя, не желавшая, чтобы Джуния растравляла рану сестры. В конце концов, разве ее вина, что так получилось? Да если бы Аверил не защитила сестер в тот день, кто знает, может, ей, Майе, пришлось бы стать женой управляющего.
Она вздрогнула при этой мысли. Рис Фицхью явно не мужчина ее грез. Мужчина ее грез высок, темноволос, зловеще красив, окутан атмосферой тайны. Она просто еще не знает, кто он.
– Рис говорит, что, если мы захотим, будем жить в каменном коттедже управляющего, – сообщила Аверил. Невинные слова Джунии больно ранили ее.
– Но ты всю жизнь жила в замке! – воскликнула Джуния. – Разве коттедж не покажется тебе тесным?
– Может, это большой коттедж, – предположила Майя, сверля младшую сестру злобным взглядом. Да угомонится когда-нибудь это отродье?! Неужели не может понять, насколько ужасно положение сестры?
Аверил тихо рассмеялась.
– Может, когда-нибудь он и станет знатным лордом, – пообещала она, весело блестя глазами.
– О, сестричка, мне так жаль, – тихо пробормотала Майя.
– Не стоит, – покачала головой Аверил. – Я провела достаточно времени с Рисом, чтобы понять: он человек благородный и будет добр ко мне и к детям, которых я ему подарю. У него есть дом, честное занятие и неплохое положение. Мы подходим друг другу, а ведь вряд ли кто-то другой теперь возьмет меня, несмотря на предложенное отцом приданое.
Майя кивнула.
– За эти несколько недель вдали от нас ты обрела мудрость. И хотя разница между нами всего год, ты кажешься совсем взрослой.
Аверил рассмеялась.
– Не знаю, мудрость ли это или простая попытка смириться с судьбой, которую все равно не переделать, – с сожалением призналась она.
– Что же, – вставила Джуния, – если он и не знатный лорд или богатый торговец, то по крайней мере красив, а это уже что-то, верно?
Сестры улыбнулись, а Аверил сжала ладонями лицо девушки.
– Именно это ты будешь искать в муже, Джуния? Красоту?
– Думаю, такая цель легче достижима, чем знатный род, – сухо буркнула та.
– Умница! – хмыкнула Майя. – Знаешь, она, возможно, права.
– Хочу искупаться! – воскликнула Аверил. – Я вся пропахла лошадиным потом!
– Да уж, тут ты права, – согласилась подошедшая леди Аргел. – И ты, господин, наверняка мечтаешь о том же. Я велю все приготовить, и жена вымоет тебя. Счастлива сообщить, что все наши дочери умеют достойно принять гостя.
Она сделала знак слуге. Сестры лукаво переглянулись. Аверил сжалась, но все же нашла в себе силы спокойно ответить:
– Да, господин, обязанность жены – купать своего мужа. Пойду прослежу, чтобы все было приготовлено как надо. Моя мать приведет тебя, когда я позову. – И, коротко кивнув, выплыла из зала.
– Тебе повезло больше, чем я думал, юный Фицхью, – заметил лорд Мортимер с ухмылкой и обратился к леди Аргел: – Нам придется воспользоваться вашим гостеприимством на сегодняшнюю ночь, госпожа, и я заранее вас благодарю.
– Разумеется, лорд Мортимер, и мы рады принять вас и вашего сына. Может, тоже пожелаете принять ванну? Мы с девушками об этом позаботимся, – объявила леди Аргел, улыбаясь одними глазами.
Роджер Мортимер явно обрадовался. Но отец быстро охладил его:
– Подождем до возвращения домой, госпожа, если сможете вынести смрад, которым от нас несет. Но все же спасибо за предложение.
Леди Аргел грациозно наклонила голову.
– Прошу меня извинить, я должна проследить, чтобы к ужину было подано достаточно еды. Мы не знали, когда вы возвратитесь. Горауин, пойди помоги Аверил. Исбел, ты мне нужна. Дочки, поднимитесь в солар и отдохните. Пусть мужчины спокойно побеседуют.
– Те, кто называет валлийцев дикарями, никогда не бывали у тебя дома, Мирин Пендрагон! – воскликнул лорд Мортимер. – Твоя жена – настоящее сокровище! А остальные женщины! – Он легонько причмокнул. – Не понимаю, как тебе удалось сохранить мир между ними?
– Каждая заняла свое место в моем доме и сердце, – пояснил лорд Дракон старому другу. – Они уверены в этом и потому очень редко ссорятся. Если бы они не ужились друг с другом, им пришлось бы уйти, потому что Аргел – моя законная жена и при этом добра и верна.
– Но тебя больше тянет к Горауин, друг мой, – проницательно заметил Эдмунд.
Мирин только улыбнулся.
«Горауин. Мать моей жены, – подумал Рис. – Теперь понятно, от кого Аверил унаследовала свою красоту. Только глаза у нее отцовские».
– Хочешь, я пошлю за твоей сестрой, – предложил ему лорд Дракон. – Следующие несколько дней мы будем праздновать свадьбу моей дочери.
– Мы устроим праздник и в Эверли, – ответил Рис. – Думаю, Мэри лучше остаться дома. Это долгое путешествие для такой малышки, а на ночь можно остановиться только в развалинах конюшни. Моя сестра слишком хрупка для такого испытания.
Лорд Дракон понимающе кивнул.
– Мы с сыном проводим вас в Эверли, – решил он. – Это будет неплохим приключением для Бринна. Ты еще с ним не знаком. Он хороший паренек. И сильный. Может, когда-нибудь мы поразмыслим о союзе между ним и твоей сестрой.
«Умно, – подумал Эдмунд Мортимер. – В этом случае Пендрагоны получат земли не только в Уэльсе, но и в Англии. С чего это старого Мирина вдруг обуяли подобные амбиции?»
– Мэри еще слишком молода, чтобы думать о замужестве, – уклончиво ответил Рис.
– Она может стать хозяйкой «Драконьего логова», – заметил Мирин. – У ее мужа будут собственные земли и скот.
– Моя сестра – госпожа Эверли. У нее уже есть собственные земли и скот, – возразил Рис. – Когда она подрастет, мы поговорим об этом, господин, но я не стану давать обещаний.
– Хорошо сказано, Фицхью, – одобрительно кивнул лорд Мортимер. Он и сам подумывал, что малышка Мэри может стать хорошей женой для его младшего сына Джона. Мужчина должен заботиться о своих домашних, а он не обладал ни влиянием, ни богатством более могущественной ветви Мортимеров, живших при английском дворе.
Мирин Пендрагон знал друга достаточно хорошо, чтобы понять: похоже, он приобрел соперника в борьбе за руку Мэри Фицхью и ее земли. Но он не испытывал к Мортимеру ни вражды, ни неприязни. Эверли – лакомый кусочек, а за богатых невест всегда идет борьба. Но если победит кто-то из них двоих, а не какой-то чужак, Аверил и ее муж будут в полной безопасности.
А тем временем в купальне слуги наливали ведра кипящей воды в большой чан из серого камня. Горауин брызнула туда несколько капель душистого масла. К потолку поднялся благоуханный пар, разнося по комнате аромат лаванды. В очаге жарко горел огонь. Аверил уже сколола на затылке длинные золотистые волосы и разделась, оставшись в тонкой сорочке.
– Ты поможешь мне, мама? – попросила она.
– Нет. Тебя всему научили, так что вполне сумеешь самостоятельно вымыть мужчину. Поскольку он твой муж, можешь сесть к нему в чан. Тебе тоже нужно помыться. Кроме того, Рису не мешает присмотреться к тебе поближе. Рано или поздно ваш союз должен быть осуществлен, дочь моя, и, думаю, чем раньше, тем лучше для вас обоих.
– Но мне казалось, что ты хочешь научить меня чему-то. Что я многого еще не знаю, – тихо запротестовала Аверил. Мысль о совместном с мужем купании казалась пугающей.
– Верно. Но, хорошенько поразмыслив, я решила, что пусть лучше Рис найдет тебя неопытной девственницей. Как только он впервые возьмет тебя, не усомнившись в твоей невинности, я обучу тебя многим восторгам, которые женщина может разделить с мужем, и многим способам дарить ему наслаждение. Рис будет счастлив иметь такую жену, дочь моя, – улыбнулась Горауин, оглядывая комнату. – Ну вот, все готово, пойду за Рисом. Повесь у огня полотенца, Аверил. Неужели уже забыла, чему тебя учили?
Ободряюще похлопав дочь по плечу, Горауин поспешила за зятем.
Аверил тоже огляделась, желая убедиться, что все в порядке. Потом повесила большие чистые полотенца на деревянную палку, прибитую над очагом. Попробовала воду. Горячая. Передвинула маленькую деревянную лестничку, хотя особого смысла в этом не имелось, поскольку чан был круглый. Щетки были аккуратно разложены на бортике. Тут же лежали тряпицы для мытья и стояла мисочка с жидким мылом. Все как полагается.
Дверь купальни отворилась, и порог переступил удивленно озирающийся Рис.
– У вас есть комната специально для мытья? – пораженно пробормотал он.
– А у вас такой нет?
– Нет. Есть только дубовая лохань, а летом мы моемся в ручье.
– И при этом англичане считают валлийцев варварами, – съязвила Аверил.
– Но ведь не у всех валлийцев бывает подобная роскошь! – оправдывался Рис.
– Возможно, господин, но меня воспитывали именно так. Пожалуйста, сядьте на табурет, чтобы мне было удобнее раздеть вас, – велела Аверил с напускной храбростью.
Рис повиновался. Она быстро стащила с его ног грязные поношенные башмаки и, брезгливо сморщив носик, сняла шоссы и бросила на пол. Знаком попросив его встать, она принялась стягивать одежду: сначала котт, длинную тунику, которую вытряхнула и аккуратно положила на стул. Потом зашнурованную у ворота камизу. Аверил ловко распустила шнуровку и замерла. Грудь под камизой была широкой, мускулистой и безволосой. Когда она снимет камизу, он окажется голым. Девушка замялась.
Рис Фицхью, не дав ей опомниться, принял решение за нее и прижал к груди маленькие ручки Аверил.
– Думаю, жена, нам давно пора познакомиться. Не стесняйся, Аверил. Ласкай меня, если хочешь. Тут нет ничего дурного, и твои прикосновения доставят мне удовольствие.
Краска бросилась в лицо девушки.
– Господин, – заикаясь, прошептала она, – я девственна.
Рис приподнял ее подбородок, так что их глаза наконец встретились.
– Знаю, – тихо ответил он и, наклонив голову, коснулся губами ее губ.
Пухлый ротик удивленно раскрылся. Аверил охнула и отстранилась.
– Тебя и впрямь никогда не целовали, – улыбнулся он.
– Конечно, нет! – вознегодовала она. – Я должна была стать женой знатного лорда, Рис Фицхью. Неужели я вошла бы в высокородную семью с запятнанной честью?!
– Значит, мне повезло стать первым, кто возьмет твою добродетель, – сухо ответил он.
– Повезло, – кивнула она. – Я вознаграждена за свое безупречное поведение браком с управляющим чужого поместья, не имеющим ничего, кроме каменного коттеджа! Что, во имя Пресвятой Девы, заставило тебя похитить меня? Или все дело в том, что ты принял меня за наследницу отца?
– Мне была нужна жена, – пояснил он, – а отец сказал, что богатая супруга куда лучше бедной.
– Значит, и тебя обманули, – вздохнула она.
– Вовсе нет. Пусть ты не богатая наследница, но для побочной дочери достаточно богата и… и ослепительно красива. Тебя возжелают многие, в том числе и знатные лорды, но ты моя жена и при этом настолько благородна, что никогда не предашь меня и имя Фицхью. Его дал мне отец, и наши дети будут рождены в законном браке. И еще, жена, мне приятны прикосновения твоих рук.
Аверил снова вспыхнула. О, этот человек обладает редкостной способностью выводить ее из себя!
Она решительно сняла с него камизу и приказала:
– Садитесь в воду, господин, пока вода не остыла!
Теперь она смотрела куда угодно, только не на мужа. Рис, не сдержавшись, усмехнулся.
– А ты? Пойдешь со мной? – лукаво спросил он, вздернув брови.
– Я могу прекрасно вымыть тебя, и не садясь в чан, – резко ответила она.
– Можешь, но не будешь. Я твой муж и хочу, чтобы ты была рядом.
И, не дожидаясь дальнейших протестов, он подхватил ее, поднялся по лестничке и ступил в чан.
Аверил потрясенно взвизгнула.
– Отпусти!
Он подчинился и осторожно опустил ее в воду.
– Надеюсь, ты приложишь все старания, женушка.
Аверил схватила щетку и проворно стукнула мужа по голове.
– И ваши надежды оправдаются, господин мой, – пообещала она, принимаясь намыливать его волосы. – Сегодня я не стану искать гнид. Достаточно пару раз промыть голову.
Она уселась на специальный маленький табурет у бортика и, запустив пальцы в волосы мужа, принялась яростно скрести.
– Ой, ведьма ты этакая, – взвыл он. – Оставишь меня лысым!
– В твоих волосах грязь и колтуны. Закрой глаза! – скомандовала Аверил, поливая его водой. Добавила еще мыла и снова принялась скрести.
– Когда ты закончишь, я буду пахнуть, как цветочный луг, – запротестовал он. – Боюсь, пчелы не оставят меня в покое.
– Ничего, хоть раз в жизни будешь чистым, – отрезала жена, принимаясь снова промывать ему голову.
– Господи Боже, какие у тебя сладкие титечки, жена!
– Что? – пробормотала она, поднимая растерянные глаза.
– Твоя мокрая камиза ничего не скрывает, – пояснил Рис.
Аверил опустила взгляд и ахнула от ужаса. Мягкая ткань камизы льнула к телу, обрисовывая его самым соблазнительным образом. Поэтому Рис мог свободно рассматривать не только груди, но и весь торс.
Лицо Аверил приобрело свекольно-красный оттенок.
– Сними ее, – жестко потребовал он.
– Что? – повторила Аверил. Должно быть, она не так расслышала.
– Сними камизу, или я сорву ее с тебя. Хочу видеть, какой тебя создал Господь.
– Но это нехорошо! – вскричала она.
– Я твой муж, – ответил он уже мягче. Иисусе! При виде такого совершенства в нем вспыхнуло желание. На минуту он забыл, что она совершенно невинна, несмотря на необычайное окружение, в котором росла. Пусть Мирин Пендрагон имел жену и двух наложниц, но Рис не заметил в этом доме ни малейшего признака разврата.
– Мы можем обнажаться в присутствии друг друга? – спросила она.
– Да, и хотя твою камизу давно пора постирать, я хотел бы увидеть тебя без нее.
Аверил ушла под воду, сняла камизу, выжала и отшвырнула на пол.
– Я должна вымыть тебя, а потом вымыться сама, – прошептала она. Сердце билось все сильнее.
Рис кивнул, оценив ее скромность. Он все равно скоро увидит ее, когда она выйдет из чана.
– Давай я прежде вымою твои волосы, – предложил он.
– Да? – удивилась она.
– Твои волосы великолепны, Аверил, и так же нуждаются в мыле и воде, как мои непокорные локоны.
Немного поколебавшись, она кивнула и спокойно выжидала, пока он распускал ее длинные волосы, намыливал, промывал и повторял процедуру. А когда закончил, Аверил выкрутила золотистые пряди и снова сколола на затылке.
– Вот и ты пахнешь, как цветочный луг, – улыбнулся он.
– А теперь давай вымою тебя, как учили, – сказала она вместо ответа и, взяв щетку, принялась ловко тереть ему спину.
Руки так и летали над водой. Потом настала очередь лица, ушей, шеи и груди. Закончив, она отдала ему тряпицу.
– Остальное отмоешь сам.
– А почему не ты? – удивился он. – Твоя мать сказала, что ты всему обучена.
– Неужели разрешишь мне дотрагиваться до интимных мест тех мужчин, которые будут наведываться в гости? – вскинулась Аверил.
– Я не гость, Аверил. Я твой муж. А теперь делай все, как полагается, иначе мне придется сказать родителям, что я тобой недоволен, – пригрозил Рис. – И ты никогда не будешь мыть других мужчин. Только меня.
Аверил судорожно сглотнула, помедлила, но все же намылила тряпицу и окунула в воду. Оттерла его плоский живот, двинулась ниже. Осторожно провела по заросшему густыми жесткими волосами холмику. Едва дотрагиваясь, вымыла мужское достоинство и двойной мешочек под ним. Длинный твердый отросток, казалось, жил собственной жизнью, подрагивая в ее ладони. Аверил снова сглотнула.
– Кажется, все, – пробормотала она и принялась мыться сама.
– Я хочу взять тебя здесь, – хрипло вымолвил он, прижимаясь губами к ее влажной шее. Взял тряпицу из ее ослабевшей руки и стал намыливать груди. – Ты так чертовски соблазнительна, Аверил. Я не жалею, что похитил не ту девушку.
Он обнял ее за талию и прижался всем телом.
– Думала ли ты когда-нибудь, что потеряешь невинность в чане с теплой водой, моя прелестная юная супруга?
– Ты не посмеешь! Не посмеешь навлечь на меня позор!
– Это как? – не понял он. Тряпица упала в воду, и он ласкал ее круглую маленькую грудь, сжимая мягкую плоть, слегка пощипывая сосок.
– Мой отец не сможет вывесить окровавленную простыню. Люди посчитают, что ты меня взял в первую же ночь! Или, что еще хуже, начнут болтать, что я вообще не была девственной и имела любовника. Прошу тебя, Рис! Не здесь! Не сейчас! Если в моей добродетели усомнятся, могут пострадать и мои сестры.
Рис застонал. Он уже успел совершенно забыть, как она невинна! Боже, как противостоять искушению?
– Выходи из воды и обернись полотенцем, – велел он.
– Но я сначала должна вытереть тебя, господин, – возразила она.
– Если дотронешься до меня хотя бы пальцем, я за себя не ручаюсь и возьму тебя здесь и сейчас. Ты ведь желаешь, чтобы из окна башни свисала простыня со свидетельством твоей невинности, верно? Тогда делай, как сказано! Немедленно!
Аверил едва не выпрыгнула из чана и, повернувшись спиной, поспешно закуталась в полотенце. Кожа горела. Соски набухли, и она была уверена, что кровь в жилах закипает. И это после единственного короткого поцелуя и столь же недолгих ласк! Но она знала, что готова покориться этому мужчине. Пусть он еще не отдал ей ни любви, ни доверия, но она сумела возбудить его вожделение.
– Выходи, муж мой, – позвала она наконец. – Надеюсь, ты позволишь мне тебя вытереть.
– Да, – кивнул он, ступив на пол. – Я сумел успокоить своего большого мальчика, но, боюсь, ненадолго. Наш союз должен быть осуществлен на деле.
Его достоинство все еще выглядело опасно живым.
– Ты прав, – признала она, ловко вытирая его. Она все больше нервничала. В ее жизни не было других мужчин, кроме отца, брата, слуг и воинов. Никто не взирал на нее с желанием. Аверил была старшей дочерью лорда Дракона, и ни один кавалер не смел приблизиться к ней до того дня, как явился Рис Фицхью, погубивший все шансы на удачный брак. Ей следовало бы сердиться на этого человека, но он возбуждал ее, позволив заглянуть в будущее, которое ждало Аверил в брачной постели. Трудно устоять перед искушением!
Он взял полотенце и вытер ее лицо.
– О чем ты думаешь?
Аверил, погруженная в свои мысли, не сразу вернулась к действительности.
– Тебе нужно побриться, Рис Фицхью. А то ты похож на медведя, только что вылезшего из берлоги. Найдешь все, что нужно, на этой полке. А я пойду одеваться и пришлю мать с чистой одеждой.
И Аверил поспешила из купальни.
– Ему нужна чистая одежда, – объявила она, отыскав мать.
– А ты куда, дочка?
– В спальню, одеваться.
– Твои вещи перенесли в другое помещение. Теперь тебе надлежит спать с мужем. Иди в маленькую комнату на верху западной башни. Там уже прибрано. Надень новое платье и возвращайся в зал. Отпразднуем вашу свадьбу.
Аверил кивнула и неожиданно поняла, что язык ей не повинуется. Больше она никогда не ляжет в одну постель с Майей и Джунией. Придется спать с мужем, так внезапно возникшим в ее жизни.
Она почти взбежала по узкой лестнице, ведущей в башню. В комнате уже находились ее одежда, и щетки, и сундук с приданым. Аверил вытащила из него чистую камизу и, сбросив полотенце, принялась одеваться. Ее платье было из оливково-зеленого шелка с длинными узкими рукавами. Сверху она натянула тунику того же оттенка, расшитую золотой нитью. Она впервые видела этот наряд и предположила, что это свадебный подарок матери. У Горауин был превосходный вкус, а ее щедрость была общеизвестна.
Сев на постель, Аверил распустила волосы, взяла щетку и принялась расчесывать густую влажную массу, пока она не подсохла. Потом заплела косы, обвила вокруг головы и заколола шпильками из полированной кости. Раньше она никогда так не причесывалась, но сейчас дело другое. Она стала замужней женщиной.
Аверил нашла туфли в тон, натянула и поискала взглядом одежду Риса, но ничего не обнаружила. Пришлось вновь бежать к матери.
– В нашей комнате нет чистой одежды для Риса, – сообщила она.
– У него только та, что на нем. Разве не заметила, что он ни разу не сменил котта с тех пор, как вы уехали в Аберфро? Ты его жена. И отныне твоя обязанность – следить за тем, чтобы муж ни в чем не нуждался.
– Ему необходимы шоссы и чистая камиза, иначе получится, что я зря его мыла.
– Верно, – согласилась Горауин. – У меня есть камизы и шоссы твоего отца. Тогда он был моложе и не таким грузным. Я хранила их для Бринна, но мы можем выделить кое-что и твоему мужу. Пойдем со мной.
– Лучше я предупрежу его, а то он опять натянет грязную одежду, – возразила Аверил и побежала в купальню.
– Не одевайтесь, господин, – попросила она Риса, который в это время старательно сбривал бороду. – Я принесу вам одежду и велю слугам почистить котт и башмаки.
И не успел он ответить, как она уже исчезла. Башмаки Аверил отдала слуге с наказом хорошенько почистить, смазать жиром и отнести в купальню, котт поручила служанке, а сама поспешила к матери, улыбаясь при мысли о том, что скажет муж, когда слуги без стука ворвутся в купальню.
А Горауин тем временем отправилась в солар, где любили собираться женщины, и из стоявшего в нише сундука вынула прекрасную льняную камизу.
– Думаю, это подойдет Рису, – заметила она и, нагнувшись, вытащила шоссы.
– Отдай его старую одежду в стирку, а это можешь тоже взять.
– Спасибо, мама, – шепнула Аверил и вернулась в купальню, чтобы помочь мужу одеться.
Слуги еще не принесли ни башмаков, ни котта. Рис уже успел побриться.
– Ты красив, – выпалила Аверил. – Сестры говорили мне, а теперь я вижу сама. Возьми чистую камизу и шоссы. Теперь они твои. Надевай, пока мы ждем слуг.
Она позволила себе украдкой скользнуть по нему взглядом. До чего же огромен! Настоящий великан. Мускулистый, стройный, с красивым, гордым лицом.
Рис натянул камизу и сел на трехногий табурет, чтобы надеть шоссы.
– Где ты это нашла? – удивился он.
– Когда-то их носил мой отец, но они стали ему малы. Вот матушка и приберегала их для Бринна. Но сказала, что, поскольку ты теперь ее сын, дарит их тебе.
– Твоя мать ослепительно красива. А ты очень на нее похожа. Она из дома Тьюдров?
– Да. Я происхожу из хорошего рода. Тебе нет причин стыдиться меня. По правде говоря, по рождению я стою выше своей законнорожденной сестры Майи, хотя никогда не упомяну об этом вслух, – объяснила Аверил.
Рис хотел что-то ответить, но тут дверь отворилась и вошла служанка с коттом и башмаками. Протянув их Аверил, она присела и удалилась.
Аверил отдала мужу башмаки.
– Надевай. Вижу теперь, что они не из такой уж грубой кожи, как мне показалось. И котт голубой. Раньше я не могла различить цвет из-за пыли. Но он очень поношенный, господин. Есть ли у вас в Эверли ткани? Тогда я могла бы сшить новый. Ты управитель обширного поместья. Не пристало такому человеку выглядеть жалким бедняком.
– Но я и есть бедняк, – напомнил он. – Эверли принадлежит моей сестре.
– Но за мной дают скот, овец и пятнадцать серебряных пенни! Так что теперь ты не бедняк и должен получить новый котт.
Рис засмеялся:
– Удивительно, что, несмотря на свою поразительную красоту, жена, ты наверняка будешь заботиться обо мне и наших детях. В тебе нет ни излишней гордости, ни надменности. Моей сестре есть чему у тебя поучиться. Рон, ее старая няня, не сможет сделать из Мэри настоящую леди, зато ты сможешь.
– Но я действительно высокомерна, господин, только когда это требуется, – призналась она.
Он снова засмеялся и одернул котт. И в самом деле ткань уже просвечивает. Неплохо бы иметь новый.
– В Эверли много материй, моя красавица валлийка. И пока в тебе будет зреть наш первый ребенок, ты успеешь сшить мне новую одежду.
– Даже хорошо воспитанная девственница знает, что для того, чтобы получить ребенка, недостаточно одного желания, – чопорно заметила Аверил, хотя на губах играла легкая улыбка.
Рис схватил ее в объятия и принялся целовать.
– Сегодня ночью, жена, тебе предстоит многому научиться. Но сейчас нас ожидают в зале за свадебным столом.
Раскрасневшаяся Аверил тем не менее нашла в себе силы прошептать:
– Тогда пусти меня, Рис Фицхью.
Что же, может, брак с этим человеком окажется не таким уж неудачным? Пусть он не знатный лорд, но все же настоящий мужчина, а это чего-то да стоит.
Глава 5
Войдя в зал, Аверил и Рис увидели, что семья уже собралась и ждет. Обычно обед подавали в полдень, но сегодня Мирин выслал гонца, чтобы предупредить о своем возвращении. Поэтому леди Аргел отложила обед, а кухарка тем временем успела приготовить еще несколько блюд, ибо мужчины ели куда больше, чем остававшиеся в замке женщины и дети. Все уселись на предназначенные для них места. Аверил и Рис устроились справа и слева от лорда Дракона. Леди Аргел сидела по левую сторону от невесты, рядом с Роджером Мортимером, Майей и Исбел. По левую сторону от жениха сидели лорд Мортимер, Бринн и Джуния.
Случайно забредший бродячий монах-цистерцианец, попросивший на ночь приюта у лорда Дракона, благословил обед и молодых. К удивлению Риса, слуги расставили перед обедавшими блестящие оловянные тарелки и разложили такие же ложки. Он раньше никогда не видел такой посуды, хотя слышал о ней. Правда, тарелки подавали только на высокий стол. Остальные довольствовались корками караваев. Слуги принялись разносить серебряные блюда с едой: вареной форелью на листьях кресс-салата, жареными каплунами и олениной и кроличьим пирогом в густой коричневой подливе. Нашелся и последний летний горошек. Все это заедалось свежим, еще теплым хлебом со сливочным маслом. Слуги разливали вино в оловянные чаши. Десертом послужили сыр, груши, сахарные вафли и желе.
Когда ужин наконец закончился, гости за высоким столом вымыли руки в чашах с душистой водой, принесенных слугами. Другие слуги собирали хлебные корки, чтобы раздать бедным, собравшимся у двери, выходившей на огород. Лорд Мортимер был поражен гостеприимством и изысканностью приема, совершенно такими же, как в самых знатных английских домах, а в некотором отношении даже лучше.
Дочери лорда Дракона встали и принялись развлекать гостей. Как большинство валлийцев, они были очень музыкальны от природы. Аверил играла на телине, кельтской арфе, Майя – на пибгорне, тростниковом инструменте, принятом у валлийцев. Джуния больше любила блок-флейту, игру на которой чередовала с игрой на маленьком раскрашенном барабане и цимбалах или колокольчиках. Последними она трясла в такт музыке. Из всех сестер она была самой одаренной.
За окнами стемнело, и сумерки быстро сменились ночью. Посуду давно убрали, все столы, кроме высокого, сложили и поставили к стене вместе со скамьями. В большом очаге пылал огонь, прогоняя вечернюю сырость и холод. Разлегшиеся перед очагом собаки мирно храпели. Мужчины тихо беседовали между собой. Тем временем Горауин потихоньку подошла к дочери.
– Пора провожать тебя в брачную постель, Аверил, – шепнула она. – А вы, девушки, продолжайте играть.
Аверил, закончив мелодию аккордом, отложила телин и встала. Сестры немедленно завели веселый танец, чем отвлекли остальных от ухода Аверил. Обе женщины покинули зал.
– Куда мы идем? – спросила Аверил мать.
– В ту комнату в башне, где ты переодевалась. Днем мы с леди Аргел приготовили ее для тебя и твоего жениха. Так что в брачную ночь вы останетесь одни.
– А где будут спать лорд Мортимер и его сын?
– В зале. Мы положили туда тюфяки. Они воины, так что им не привыкать спать и на земле, и на голом полу. Кроме того, спальня для гостей нужна вам, чтобы осуществить брачный союз. Мирин не позволит вам уехать, пока не удостоверится, что ты стала женщиной, Аверил. Иначе у Риса может появиться предлог отвергнуть тебя.
– Не думаю, что он способен на такое, матушка, – покачала головой Аверил. – Он благородный человек.
– Истинно благородные люди не похищают невинных девушек, – отрезала мать.
– Но каждый ведь может ошибиться, не так ли? – поспешно сказала Аверил. – А если человек старается загладить промах, значит, это истинное благородство.
Горауин тихо рассмеялась.
– Ты защищаешь его, – поддразнила она. – Не может случиться так, что тебе начинает нравиться новообретенный муж?
– Нравится или нет, все равно мне придется с ним жить, пока смерть не разлучит нас, – рассудительно заметила дочь.
Горауин снова рассмеялась.
– Он красив и достаточно молод, чтобы доставить тебе удовольствие в постели. Надеюсь, он будет неутомим в любовных забавах. Ты права, дочь моя, когда пытаешься найти в нем хорошее.
Они добрались до верха башни. Горауин открыла дверь и проводила дочь в комнату.
– Я помогу тебе раздеться, – объявила она и, когда на Аверил осталась одна камиза, показала на тазик теплой душистой воды, стоявший на углях крохотного очага.
– Облегчись, а потом вымоешься, – велела она.
Аверил сделала, как было сказано, вылила в окно содержимое горшка и поставила горшок под кровать. Потом почистила зубы тряпочкой и вымыла интимные места.
Горауин довольно кивнула.
– А теперь снимай камизу.
– Мама, а он тоже будет голым? – нервно пробормотала Аверил.
– Вот увидишь, он придет в чем мать родила, – усмехнулась Горауин. – Я всегда считала, что любовники должны быть равны, хотя столь нечестивая мысль немногим придется по вкусу.
Аверил послушно сбросила камизу и легла на большую постель, занимавшую почти всю комнату.
– Я готова, – прошептала она.
– Расплети волосы, – велела мать и, дождавшись, пока Аверил исполнит приказ, снова кивнула: – Вот теперь ты готова.
Она наскоро взбила светлые пряди, так чтобы они обрамляли лицо дочери и волнами лежали по плечам, и, нагнувшись, поцеловала Аверил в лоб.
– Слушай его во всем и ничего не бойся. Завтра мы поговорим о сегодняшней ночи, и я научу тебя всему, что необходимо знать. Сейчас, однако, твоя невинность все за тебя скажет.
С этими словами она ушла.
Несмотря на утешения матери, Аверил дрожала от страха и возбуждения, ожидая, когда Рис Фицхью придет к ней. Может, стоит еще раз помочиться? Нет, не хочется.
Она имела самое смутное представление о том, что ждет впереди. Он уложит ее на спину и оседлает. Ее любовный грот находится между бедрами. Его мужское копье пронзит ее. Говорят, что в первый раз будет больно.
Сердце Аверил отчаянно колотилось. Она еще никогда не была близка с мужчиной. Как это будет?
Она подтянула одеяло, внезапно застыдившись собственной наготы.
И тут она услышала доносившийся с лестницы смех, становившийся громче с каждой секундой. Протестующий голос Риса. Снова смех. Оглушительный топот.
Аверил напряженно прислушивалась, но не смогла разобрать слов.
Дверь распахнулась, и в комнату грубо втолкнули Риса, на котором не было ни единой нитки.
– Вот и он, леди, – объявил Роджер Мортимер с плотоядной ухмылкой. Он едва держался на ногах. – Мы раздели его для вас, но вам придется сделать остальное.
Он жадно пялился на нее в надежде увидеть груди.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/bertris-smoll/vozrast-lubvi/?lfrom=334617187) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Dragon (англ.) – дракон. Часть имени Пендрагонов. В данном случае прозвище лорда. – Здесь и далее примеч. пер.
КУПИТЬ И СКАЧАТЬ ЗА: 129.00 руб.
Сетевая библиотека